Медовые перчинки. Юрий Семёнов
горстки камней? Пусть живёт себе на здоровье, здоровье, здоровье…
Под наркозом, гнетущим активность мозга, наступил мир сновидений. Кстати, практика на этот счёт показывает, что больные под общей анестезией нередко выходят из телесной оболочки, созерцают операционную с потолка и даже беседуют с представителями иных миров. Что-то вроде этого произошло и в нашем случае.
Боинг летел курсом на Москву. Под его крылом простирались бескрайние степи Казахстана. В салоне тепло и уютно. Ещё вчера Владимир Иванович неторопливо подрезал у себя во дворе виноград и был всецело настроен на осеннюю трудовую повинность, как зазвонил телефон и взволнованный голос друга печально сообщил, что в Сочи почила тётка. Конечно, этого момента он ждал, потому что её болезнь была несопоставима с жизнью, и ни на что лучшее он уже не надеялся, но неожиданность, как говорится, всегда, а главное, в неподходящий момент тюкает молотком по голове.
Владимир Иванович ударился в воспоминания. Перед глазами пикирующими стрижами пролетели детство, отрочество, юность, вихрем, со всеми взлётами и падениями, пронеслась служба в милиции. Ну а теперь, когда желчнокаменная болезнь не на шутку вгрызлась в его несколько располневшее тело, ход размеренной жизни превратился в сплошные страдания и мучения. Почти ежедневно его рвало, тошнило, а туалет в обнимку с горшком стал вторым домом.
Медпункт в Домодедово поспешил отречься от транзитного больного из зарубежья.
– Да, по всем признакам вы больны и вам трудно, но экстренно помочь, к сожалению, ничем не можем. Если вы согласны на оперативное вмешательство, можем доставить в ближайшую территориальную клинику. Услуга, сами понимаете, платная и не из дешёвых. А так – таблетки в аптеке, – постоянно ворковала врачиха, отхлёбывая чай вприкуску с шоколадом. – И, пожалуйста, освободите кушетку. Вы у нас, как видите, не один. Подумайте за дверью.
Но таблетки обещанного врачами действия не возымели, а потому Владимир Иванович, еле отыскав в переполненном зале ожидания аэропорта свободное кресло, плюхнулся в него, предусмотрительно поджав коленками багаж, чтобы ему не приделали ноги. Приступы тошноты продолжались до самого объявления регистрации на рейс самолёта. За это время уборщица туалета настолько прониклась неординарной ситуацией, что всякий раз при появлении бегущего с искажённой гримасой в её апартаменты пассажира здоровалась с ним и взглядом сопровождала до места, покачивая головой из стороны в сторону:
– Надо же, как прихватило бедного. Не приведи господь… Очередь на регистрацию, казалось, продвигалась вечность. Раздевали, разували и копались в белье для проверки основательно.
– А бутылку с водой оставьте, с собой не положено, – решительно преградила путь Владимиру Ивановичу очередная сотрудница аэропорта.
– Девушка, мне очень плохо: камни в желчном разгулялись, и потому жажда через край бьёт.
– Тогда на борт вам нельзя. Случись чего в воздухе, что будем делать? Самолёт сажать прикажете?