Плавания капитана флота Федора Литке вокруг света и по Северному Ледовитому океану. Федор Петрович Литке
же озере, лежащем в нескольких саженях от берега, попадались щуки, нельма, окуни, язи, но в малом количестве.
Четверг 20 июня. Ветер перешел к WSW; я хотел немедленно сняться, но лоцман на это не соглашался, утверждая, что ветер сейчас опять перейдет к NW. Предсказание лоцмана сбылось, и мы должны были еще остаться на месте, не менее того негодуя на его упрямство. Между тем на смену ему был прислан другой.
Пятница 21 июня. Ветер обошел через N к NO. Наш новый лоцман, более решительный, согласился сняться, и мы в десятом часу были уже под парусами, где лавируя, где дрейфуя с помощью течения. В двенадцатом часу миновали крепость, которой салютовали, в час дня у Поворотной вехи прошли бранд-вахту, а в 5 часов пополудни перешли бар и легли под всеми парусами на NNW.
Суббота 22 июня. Белое море приветствовало нас крепким ветром с ONO, обратившимся поутру 22 числа, когда мы миновали Зимние горы, в шторм. Мы с трудом могли нести совершенно зарифленные марсели на эзельгофте[122]. В двенадцатом часу подошли к северному берегу на расстояние двух-трех миль; видели на нем много рыбачьих избушек, карбасов и между ними ходящих людей, но по известному его единообразию не могли решить, против какой именно его части находились. Близ берега лежала на якоре ладья, которую ужасным образом качало: нельзя было понять, как у нее держатся мачты. Отсюда повернули на левый галс, а в 5 часов опять на правый. Приближаясь к берегу, находили всегда ветер несколько тише, удалившись же к югу, получали его опять с прежней жестокостью. В седьмом часу буря начала утихать, а до 8 часов могли мы уже поставить брамсели. Примечательно, что ни прежде, ни во время этого шторма барометр нисколько не упал и только по окончании его несколько понизился. В 9 часов повернули от Терского берега. Вышеупомянутая ладья лежала от нас на О милях в четырех.
Воскресенье 23 июня – понедельник 24 июня. Следующий день лавировали при весьма тихом NO ветре, а 24-го получили наконец попутный от SW, с которым продолжали путь весьма успешно. В 11 часов увидели сквозь туман за кормой лодочку под одним парусом и в ней двух человек, ехавших весьма спокойно к NNO, они, по-видимому, не обращали на нас никакого внимания. Поморские жители обоих берегов переезжают таким образом весьма часто друг к другу в гости или по делам. Мы не могли не изумиться смелости этих людей, пускающихся в открытое море, подверженное пресильным течениям, почти в челноках, в которых не только такой ветер, какой мы имели 22 числа, но и гораздо меньший подверг бы их очевидной гибели. Но всегдашнее сообщество моря со всеми ужасами его делает, наконец, человека равнодушным ко всяким опасностям. Да и что значат переезды эти в сравнении с гибельным Весновальским промыслом[123], на котором они перебегают с одной плавающей льдины на другую и таким образом удаляются иногда на самую средину моря? Нам сопутствовало несколько купеческих судов из Архангельска; корпус и мачты этих судов видны были так хорошо, как в самый ясный день, но все, что выше марса, было
Эзельгофт (
Весновальский промысел (веснованье, весина) – весенняя охота на морских животных в Белом море и Северном Ледовитом океане.