Королева с опытом работы. Дина Зарубина
не могу сейчас говорить, – его голос срывался. Я обхватила руками его лицо, заглянула в глаза. – Моя госпожа, вы ведь не откажетесь от меня?
– Ну, что за глупости! – я поцеловала его в губы. Такие знакомые, пленительно мягкие, упоительно сладкие. Глаза сами собой закрылись.
– Зачем же ты меня бросила одного? – прошептал Марис, покрывая мои руки поцелуями. – Я стал не нужен?
– Прости, – сказала я. А что тут еще можно было сказать? Что я ему не доверяла после одной случайно оброненной им фразы, всколыхнувшей во мне природную недоверчивость? Мой живот словно опалило жаром. Марис по-прежнему вызывал у меня желание. Красивый он мужик, хоть и не в моем вкусе. Впрочем, среди стражи короля Эрберта уродов не было. Я и сама не заметила, как оказалась без одежды, прижимаясь всем телом к его горячей коже.
– Люблю, не могу жить без тебя, – глухо сказал Марис, утыкаясь лицом мне в плечо.
Я застонала, подаваясь вперед, нетерпение обжигало меня от горла до колен, дрожь пронизала тело, ожидая страстного натиска. Марис же не спешил, он облизывал и прикусывал мои грудь и живот, опускаясь все ниже, заставляя задыхаться и извиваться в его руках. Губы и язык достигли средоточия моих желаний, и я затрепетала. Мучитель так неторопливо подводил меня к вершине, что я готова была кричать от болезненного предвкушения разрядки. О, вот и она, все взорвалось и закружилось перед глазами, я хрипло вскрикнула. Марис приник к моим губам, его колотила дрожь. Горячей, нестерпимо горячей лавой он проник в меня. Весь мир пропал в вихре наслаждения. Я с трудом выныривала из ощущений, тяжело дыша и облизывая пересохшие губы.
Моих губ коснулся холодный край стакана. Я с благодарностью стала глотать воду.
– Спасибо, – поблагодарила я. И подняла глаза. Тут же покраснела, пытаясь найти край простыни и прикрыться. Воду мне бестрепетной рукой подала Гертруда. Она хихикнула.
– Да ладно вам, раз уж мужика подарили, надо же было попробовать, – сказала она невозмутимо и покинула спальню.
Марис лежал рядом на животе. Нечего тут разлеживаться, есть разговор! Марис, не открывая глаз, рассказал, что после моего побега приходил в мои покои и сидел там часами, наплевав на службу, прижимая к лицу мою сорочку. А у себя в комнате сделал склад-музей имени меня. Разумеется, его поведение не могло остаться незамеченным. Возможно, товарищи бы его прикрыли, но его застукал лично король Эрберт, когда зашел распорядиться подготовить мои комнаты для новой наложницы. Одного взгляда на стражника, расслабленно трогающего мои вещи с мечтательным выражением лица, хватило, чтоб король впал в неистовую ярость.
Сначала король хотел оскопить, ослепить и обезглавить нерадивого стража, прислав мне отделенные от него части, но граф делла Хара вступился и сказал, что принцесса будет благодарна за верного и неподкупного телохранителя, и лучше бы не обострять отношений между двумя странами. Поэтому Мариса выгнали с позором из дворцовой стражи, публично выпороли и лишили свободы, надев ошейник. Это было воспринято, как необычайно мягкий приговор.