Несезон (Мёртвый сезон). Федот Атрепьев
ясно, я надеюсь. Иначе ваш план заранее обречен на провал. Имейте это в виду. А сейчас я вынужден вас покинуть. Режим, сами понимаете, возраст. Пора в люлю, – Куравлев снисходительно улыбнулся, – все оплачено, не волнуйтесь, хотя я знаю, для вас это не имеет значения, тем не менее это мое угощение, примите его.
Куравлев поднялся, он оказался высокого роста и крепкого телосложения.
– Честь имею и приятного отдыха, я думаю и надеюсь, что мы еще приятно побеседуем как-нибудь, если получится.
Роман остался один. Опять один.
Средиземноморское солнце прокрадывалось сквозь горы – мохнатые, вечнозеленые – и, разогретое утренней разминкой, врывалось, свежее, но уже теплое, во французские окна пустого ресторана. Есть прелести у «несезона». Можно в одиночестве насладиться классической музыкой, поедая овсянку с шоколадной булочкой. И, конечно, кофе. Его надо пить в одиночестве, особенно если это происходит утром.
Завтрак не лез в глотку. Шведский стол ломился от еды. Каша, мюсли, сосиски, колбаса, твердый сыр, брынза, конечно, несколько местных блюд, оливки сушеные, моченые, копченые, душистый хлеб – все это претендовало на попадание в тарелку. Роман обошелся овсянкой, сыр с оливками и багет с ветчиной остались нетронутыми. Утром ресторан оказался меньше, чем вечером, два зала перекрыли, и остался один, центральный – самый уютный, с видом на бассейн с фонтаном. Роман попросил кофе. Еще одна прелесть не сезона в том, что ты обласкан не потому, что так хорош или богат, просто ты один, и персоналу надо на кого-то вылить всю свою любовь.
– Как спалось? Доброе утро, – раздался знакомый баритон.
Роман поднял глаза, вчерашний собеседник стоял рядом, в руке держал чашечку кофе.
– Александр Евграфович, доброе утро. Присаживайтесь, – Роман привстал приветственно. – Решили кофе выпить?
– Ну что вы, увольте, я кофе начинаю пить не раньше трех, это вам, – Куравлев присел. – Выспались? – с родительской заботой спросил он.
– Вполне, – Роман закивал.
– Придете сегодня на ужин с управляющим отеля? – спросил Куравлев.
– Даже не знаю, отказываться неудобно…
– А вы и не отказывайтесь, приходите, – настоятельно рекомендовал Александр Евграфович.
– Думал сегодня вечером заняться вплотную своей проблемой. Времени в обрез. Через три дня хотел отчалить на яхте в заповедник.
– С жертвой? – Куравлев улыбнулся.
– Ну, тоже скажете, с обладательницей счастливого билета, так, мне кажется, правильнее звучит, – Роман глотнул из чашечки, – кофе здесь чудесный, очень ароматный и в меру крепкий. Все должно быть в меру.
– Искренне с вами согласен.
– Не пойму, почему ресторан пуст. Всяко же есть гости, что же они не завтракают?
– Несезон, – ответил Куравлев.
Неожиданно музыка затихла, пауза повисла в пространстве. Послышалась речь персонала с кухни, работа холодильника, где-то включили воду.
– Что-то с музыкой случилось, а жаль, – с сожалением произнес Роман.
– Здесь