Психология счастья и оптимизма. И. А. Джидарьян
российском обществе, точнее, проявляются ли у наших граждан в их отношении к счастью-несчастью в качестве некоторого общего свойства национально выраженные черты и особенности, на которые мы обратили внимание в своем анализе? Или все уравнялось и стерлось под влиянием новых процессов общественной жизни?
Мы полагаем, что для положительного ответа на первый из поставленных выше вопросов у нас все же есть пока некоторые основания. И это не только отдельные наблюдения, свидетельства, высказывания людей и т. д., но и конкретные, хотя и ограниченные научные и эмпирические данные, подтверждающие это общее предположение. Сошлемся на некоторые из них. Так, при внимательном анализе содержания многочисленных интервью с нашими известными и менее известными соотечественниками нельзя не обратить внимания на такой, например, факт, что в отличие от своих зарубежных коллег, особенно американских, многие из них при ответе на традиционный для интервью вопрос «Счастливы ли вы?» стараются смягчить категоричность своего утвердительного ответа и говорят об этом без торжественных интонаций, более приглушенно и даже уклончиво. Как выразился один наш известный публицист, быть счастливым у него «совести не хватает». Поэтому более естественно для него сказать, что он «не несчастный человек» (Кучер, 1990, с. 4). Показательно, что такой же смягченный вариант положительного ответа предпочитали давать и многие испытуемые в процессе нашего исследования.
Помимо отдельных высказываний и жизненных наблюдений, включая и собственный опыт исследовательской работы с испытуемыми, имеются и более достоверные в научном отношении данные, которые дают основание говорить о некоторых национальных особенностях восприятия счастья-несчастья в современном российском менталитете.
Как отмечают многие зарубежные исследователи, существует тенденция к преувеличению «счастливых ответов» (Аргайл, 1990, с. 30). С точки зрения западного образа жизни и его менталитета, особенно американского, такая тенденция вполне закономерна и понятна: здесь надо быть счастливым, надо постоянно «чувствовать себя на высоте» и всегда улыбаться. И неважно, как на самом деле обстоят дела и что в это время происходит у тебя внутри. В противном случае можно быстро потерять необходимый кредит доверия и уважения со стороны сослуживцев и знакомых, потерять шансы на успешную карьеру и высокое положение в обществе. «Несчастливцы» вряд ли могут рассчитывать на снисхождение или хотя бы на равное к себе отношение по сравнению с теми, кто более благополучен и у кого все «о’кей». Известно, например, что у работодателя часто не оказывается мест для несчастливцев и в жизни многие стараются их избегать (Татаркевич, 1981, с. 125, 331; Беллестрем, 1999, с. 53). Учитывая эти обстоятельства, некоторые исследователи, особенно американские, нередко даже в ущерб научности, предпочитают не включать в свои опросники пункты, в которых респондентов просили оценить степень их несчастливости.
В отношении российского общества и его граждан подобные опасения не представляются актуальными,