Мудрость психики. Глубинная психология в век нейронаук. Жинетт Парис
экологию, феминизм. Глубинная психология – не исключение. С поверхностной точки зрения, человек начинает терапию в целях расширения осознанности, но подспудно этот процесс может скрывать стремление к искуплению грехов, замаскированное под индивидуацию, актуализацию, психическое здоровье, целостность, сосредоточенность, ответственность или какое угодно другое новое название для старого мифа. Дух искупления легко узнать. Люди верят, что анализ бессознательного может очистить психику и сделать ее здоровой, а душа в результате становится умиротворенной, любящей, исполненной света и достоинства. Достигнув такого уровня просветления, эта очищенная душа облачается (метафорически) в белые одежды и ожидает инициации в мир возрожденных, прошедших по пути индивидуации, достигших психологической святости. И все было бы замечательно с этой утопической мечтой, если бы она не создавала пренеприятную ханжескую Персону. Чтобы избавиться от этого наваждения, необходимо отличать искупление грехов от индивидуации, спасение от мудрости. Ниже я привожу письмо своего друга, бывшего коллеги: как человек вдруг понял, что жизнь конечна, а вот поиск совершенства – нет. Его продиктованное эгоизмом стремление к совершенству истощало его.
С его разрешения, я воспроизвожу здесь это письмо.
С нимбом покончено
Наконец-то я прекратил растянувшееся на годы паломничество к тому, что я считал индивидуацией. В моем Я есть субличность – назовем ее миссионером, – которая всегда хотела очистить и облагородить меня, такого незрелого. Миссионер во мне неустанно выдвигал передо мной всякие прекрасные цели – индивидуацию, просветление, сострадание, отстраненность от Эго и т. п. В то же время этот миссионер упорно отказывался признать, что я чего-то достиг на этом пути, на том основании, что мои отношения с моими детьми, а также с женщинами по-прежнему имеют весьма невротический характер.
Я все время стараюсь понравиться этой внутренней фигуре, а она постоянно недовольна. Внутренний миссионер не понимает, что индивидуация – это бесконечный процесс, а не состояние чистоты, к которому надо стремиться. Он ратовал за искупление грехов и святость. Я изможденный пилигрим, сметенный духовным ветром, сопровождающим долгое восхождение к вершине индивидуации, которой, может, и нет вовсе, ведь я так и не обнаружил ее в себе или в ком-либо еще.
Мой миссионер был глух даже к предостережениям Юнга о том, что индивидуация никогда не может считаться завершенной, что невозможно полностью освободиться от власти Эго и внутренних демонов. Я попытался угомонить его: «Заткнись! Разве ты не видишь, что индивидуация похожа на любой недостижимый идеал: демократии, справедливости, свободы или благотворительности? Все это благородные идеалы! Они нам необходимы; мы пытаемся следовать им, но никто еще в полной мере их не достиг. Хватит с меня этих проповедей!».
Может быть, в теории Юнга есть что-то такое, что вызывает такую приверженность principium individuationis (принципу индивидуации).