Игра на выбывание. Иван Алексин
их просто нету!
Хотел было вежливо послать Витька далеко и надолго, но тот вдруг осёкся и, нервно сглотнув, попятился, выпучив по-рачьи глаза.
Почувствовав неладное, я начал разворачиваться, собираясь проследить за взглядом своего недруга. Треск веток над головой, отшатываюсь, машинально выставив перед собой копьё, и упавшая сверху туша вновь вминает меня в сугроб. Яростное рычание и кто-то начал исступлённо рвать на мне полушубок, попутно сдирая кожу.
Да что же это такое! Что же тут все повадились меня в сугробах купать, да одежду почём зря портить!
– Ах, ты ж, тварь! – почему то именно осознание того, что уже второй полушубок вновь будет безнадёжно изодран, привело меня в ярость. – Убъю!!!
Привычно закрывая левой рукой, горло и голову, нащупываю правой сунутый за пояс нож и не глядя, бью. Визг и брызги горячей крови на руке. Туша отвалилась в сторону, напоследок расцарапав мне бок.
Рывком поднимаюсь, яростно отплёвываясь и шипя от нарастающей в боку боли.
– Живой? – сунулся ко мне Горёха и потянулся к моему поясу. – Снимай полушубок. Посмотреть нужно. А то, как бы как с отродьем намедни не вышло!
Я ошарашено кивнул, тупо разглядывая вытянувшееся на снегу животное. Горёха ловко помог мне раздеться, задрал разодранную, набухшую от крови рубаху.
– Везучий ты, Антоха, – хмыкнул он. – Одними царапинами отделался. Зверь издыхал уже, – пояснил Горёха, шустро доставая из своего мешка какие-то тряпки. – Ни силы, ни времени как следует тебя порвать, у него не было. Да и полушубок тебе староста знатный подарил. Такой за раз не порвёшь!
Я кивнул и, морщась, подошёл к зверю чуть не ставшему причиной моей окончательной гибели.
Рысь! Довольно крупная, с оскаленной мордой и клочками моего полушубка на острых когтях. Из-под лопатки торчит обломок копья, в животе нож, в голове топор оставленный Горёхой.
Мда. Прав местный. Повезло мне. Легко отделался.
Мёртвого хищника обступили мужики, кто-то, наклонившись, поднял из втоптанного снега маленькую чёрную статуэтку. Протянул Горёхе.
– Ему отдай, – кивнул тот на меня, потянув к себе топор. – Его добыча.
– Это почему же его? – возмутился Витёк. – Это ты же зверя убил!
– Не, – отмахнулся от него Горёха. – Зверь издыхал уже, когда я его добил. Кто зверю больший урон нанёс, того и добыча, – и недобро сощурив глаза, процедил: – А ты пошто на помощь к нему не пришёл? Коль я бы не сподмагнул, так и стоял бы, наблюдая, как сотоварища твоего убивают?
– Растерялся я слегка, – стушевался Виктор под его взглядом. – Больно быстро всё произошло. Я как раз на помощь кинуться хотел, когда ты опередил.
– Ну, смотри, – недобро скривил губы Горёха и со значением добавил: – Ещё раз так растеряешься – беда будет.
Я не обращая больше внимания на ретировавшегося недруга, сжал в ладони статуэтку. Фигурка зверя была тёплой, словно живая. Рысь стояла в угрожающей позе, оскалив пасть и подняв одну лапу с выпущенными