Тариф на друга. Андрей Анисимов
коньяк. – Без конца повторяла Лена Северцева, обходя стол по кругу. Часы в холле офиса компании «Риск» показывали без пяти девять. Сазонов встречал друзей Натана Веселого, которые пришли выразить свое сочувствие похищенному банкиру и оказать ему помощь.
На огромном овальном столе в конференцзале сверкал хрусталь бокалов для минеральной воды, поблескивали маленькие серебряные рюмочки для коньяка и прозрачно белел молочный фарфор кофейных чашек. Сазонов, одетый в шерстяной черный костюм и белую сорочку, украшенную великолепным темно-серым галстуком, был внимателен и серьезен. Он пожимал протянутые руки и жестом указывал на двери конференцзала. Там уже разместилось человек пятнадцать, но народ продолжал прибывать. Секретарша Натана Марковича, Лена Северцева, ухаживала за гостями, разливая воду и кофе. Пить коньяк гости пока воздерживались.
– Жопка у нее хороша. – Мечтательно сообщил Брагину Сергей Смолин, внимательно оглядывая Лену со спины.
– Натан был мужик со вкусом. – Согласился юрист.
– Почему был? Ты Натана, блядь, раньше времени не хорони. Он пока жив-здоров и богат. – С раздражением заметил Додик.
– Я вовсе не об этом, чего ты взъелся? – Растерялся Брагин. Он хотел еще что-то добавить, но появилась Трусова, и юрист с удовольствием переключился на нее:
– Приятно лицезреть красивую преуспевающую молодую даму.
– Притащила бабки? – Поинтересовался у Маши Додик.
– С трудом выкроила десять тысяч. Все деньги в обороте.
– Ты, Трусова, кем до Натана была? Подзаборной матерью-одиночкой, а теперь ты – бос, блядь, жопу отрастила, а кладешь жалкие десять штук баксов! – Крикнул Додик, наливаясь краснотой: – Я и то принес пятнадцать!
– Эдуард Степанович, можно без мата. – Одернул Додика Сысоев.
– Можно и без мата. Но я, блядь, прав. Неужели она не понимает, что Натан поднял ее из песка, а теперь пытается отделаться от него копейками. – Оправдывался Додик.
– А ты бы, Ветряков, вообще молчал. Твоя шлюха-дочь тратит в месяц на наркотики больше, чем ты приволок Натану. – Презрительно поглядев на Додика, бросила Трусова.
– Господа, кофе, минеральная, коньяк. – Снова возникла Лена Северцева.
– Да я… – Додик вскочил с кресла, отпихнул Лену и, глотая ртом воздух, искал слова, чтобы ответить на обиду: – Я все выгреб, что было в наличке из трех магазинов. Не могу же я, блядь, кинуть этим бандюкам товар. Пожалуйста, если они согласны принять туфли и колготки, пусть, ити их мать, очистят все мои склады. А дочку, ты, сука, не тронь. Это мой крест. Вырастишь своих, тогда посмотрим.
– Что вы лаетесь? Надо выручать Натана, а не грызться между собой. – Проговорил брюхатый Кричевский, усаживаясь в кресло.
– А ты, Миша, сколько выложишь? Открой нам, во что ты ценишь дружбу с Натаном. – Ехидно поинтересовалась Трусова.
– Не ваше дело. – Огрызнулся банкир.
– Ну почему же? Мы все тут собрались, чтобы спасать Веселого, и нам скрывать друг от друга нечего. – Возразил Брагин.
– Я ничего