Дневник безумного алхимика. Сборник рассказов. Анастасия Юдина
тебе за десяток золотых монет любой маг снимет. Да и не похож ты на проклятого, уж извини. Видал я их.
– Мое проклятие особое. Снять его нельзя – оно пожизненное.
– Да мне-то что. Ты ж не заразный, сынок. Да и я не суеверный. И нечего в одиночку скучать. Давай вот пива лучше выпьем: знатное в этом году пиво у нашего хозяина.
– Как хотите. Мое дело – предупредить. А пива я с удовольствием выпью. Только платить будем по очереди: ночь впереди длинная.
– Договорились. Тебя как зовут-то?
– Даки.
– Похоже на оборотневое имя. Ты сам-то откуда будешь?
– Оттуда и буду.
– И как же ты – человек, с оборотнями живешь?
– А я не человек. Я – оборотень. Только проклятый.
– Первый раз про такое слышу. Вы ж – нечисть, ты уж прости, сынок. К вам проклятия не пристают. Может, расскажешь, как с тобой такая беда приключилась?
– Это долгая история.
– А нам спешить некуда… Эй, красотка, и нам с парнем еще пару пива, уж будь так любезна.
– Я родился в тот год, когда сумасшедший светлый маг объявил личный крестовый поход против всех видов нечисти и пошел по нашим деревням и городам с толпой приверженцев, чтобы уничтожить вампиров, оборотней, упырей и прочих «мерзких порождений тьмы, оскверняющих своим присутствием лик земли». Это история известная, думаю, вы ее слышали: Коллегиум Магов и Волшебников его довольно быстро обезвредил, лишил магической силы, а тех, кто бы с ним – передали светским властям для наказания. Но он успел наслать им лично разработанное проклятие на многие поселения. Нашей деревне тоже досталось: не только дети, но и взрослые оборотни умирали от неведомых болезней. А из всех родившихся в тот год малышей выжил только я.
Когда я был маленьким, другие дети смеялись надо мной, и никто не хотел дружить: ну где это видано, чтобы оборотень был светловолосым и синеглазым? Они, конечно, знали, что мое внешнее уродство – результат проклятия, наложенного магом. Но малыши частенько бывают жестоки: они говорят то, что думают, не понимая, что их правдивость причиняет боль.
Поэтому я старался меньше играть со сверстниками, часто оставался один. Но и так было не лучше: меня стали считать не только уродом, но и дурачком. И все равно смеялись.
Всю жизнь, с тех пор, как стал осознавать мир вокруг и свое «я», я чувствовал себя изгоем, хотя вслух этого никто не говорил: меня просто сторонились.
Но самое страшное случилось в день моего совершеннолетия. Я очень волновался: все-таки впервые предстать перед всей стаей, доказать, что ты – один из них, истинный оборотень, – мне было труднее, чем остальным; сказывались предшествующие одинокие годы, неуверенность в себе. Думаю, вы меня понимаете. Но я очень надеялся, что мне это удастся.
И вот в полночь вся стая в обличье волков собралась на нашей священной поляне. Я стоял в центре круга, на высоком камне восседали Старейшины, и Верховный Жрец читал ритуальное