Век распутства. Ги Бретон
сорок четыре были старше двадцати четырех лет и не подходили ему по возрасту, десять принцесс принадлежали побочным ветвям королевского дома или же были слишком бедны, двадцать девять кандидаток были моложе двенадцати лет. Оставалось всего семнадцать принцесс, среди которых можно было искать невесту королю10.
Первой в списке стояла английская принцесса. Но от нее пришлось отказаться: король Англии был категорически против, так как его дочь и Людовик исповедовали разные религии. Герцог Бурбонский тут же решил просватать свою собственную сестру, мадемуазель Вермандуа. Возможно, это ему бы и удалось сделать, если бы претендентка на трон не совершила однажды вечером непростительную ошибку, оскорбив мадам де При, которую не выносила. Фаворитка, посмотрев ей прямо в глаза, произнесла всего лишь одну фразу:
– Ты никогда не будешь королевой.
На следующий же день она сумела доказать своему любовнику, что вся Европа возмутится таким выбором, когда «увидит, что молодой монарх оказался под башмаком этой несносной эгоистки». Герцогу пришлось расстаться со своим планом, и поиски невесты, не способной затмить собой мадам де При, продолжались.
Некоторые принцессы были вполне подходящими невестами, но имели весьма незначительные изъяны. Так, например, принцесса Португалии была вычеркнута из списка кандидаток лишь из-за того, что у нее был слабоумный папаша. А вот от принцессы из княжества Гессен-Ренфельд пришлось отказаться потому, что до французского двора дошли слухи, что ее мать якобы поочередно рожала то дочь, то кролика11, что было бы весьма прискорбно для потомства Бурбонов…
Короче говоря, поиски невесты затянулись, и уже многие европейские дворы начали посмеиваться над французским королем.
Вот тогда-то мадам де При нашла выход из, казалось бы, безнадежной ситуации.
Она вспомнила, что еще при рассмотрении первого списка кандидатур было вычеркнуто имя одной принцессы по той простой причине, что та была слишком бедной и не могла принести богатого приданого. И этой золушкой оказалась дочь Станислава Лещинского.
Фаворитка тут же поняла, какие преимущества она могла бы извлечь, женив короля на бедной польской принцессе: ведь королева была бы ей обязана всем. Она попросила герцога отказаться от своей невесты и показать королю портрет, написанный Пьером Гольбертом. Людовик XV был очарован красотой девушки и уже на следующий день объявил Королевскому совету о согласии взять в жены Марию Лещинскую. И в Виссембург было отправлено письмо.
Кардинал Роан собственноручно вручил послание бывшему польскому королю. Станислав Лещинский так был ошеломлен предложением французского короля, что бегом бросился в соседнюю комнату, где, как обычно, проводили время за шитьем его жена и дочь.
– Преклоним колени, – воскликнул он, – и поблагодарим Бога.
– О мой отец. Вас призывают на польский трон? – спросила Мария.
– Нет, моя девочка, небо к нам еще более благосклонно. Ты будешь королевой