От мыса Головнина к Земле Александра I. Российские кругосветные экспедиции в первой половине XIX века. Дмитрий Копелев
Ради науки: Кук, Бугенвиль, Лаперуз, Маласпина
До Семилетней войны 1756–1763 гг. Тихий океан еще не рассматривался на берегах Темзы в качестве отдельной зоны геополитических интересов, которая должна превратиться в будущем в монопольное «Британское море». Соответственно, и вопрос об овладении проходами, ведущими от мыса Горн в Ост-Индию, носил характер сугубо тактического свойства. Все изменилось после победы Великобритании в Семилетней войне. Разгромив извечную соперницу Францию, она отняла у нее Канаду, прочно утвердилась в Индии, на Средиземном море и в Вест-Индии. Однако почти сразу после войны первый министр французского короля Людовика XV граф Этьенн Франсуа де Шуазёль наметил программу своего рода «холодной войны» против Великобритании. «Франция, – заявил он, – не пожалеет усилий, чтобы утвердиться в любых морях, где подобные попытки предпринимают англичане… Она никогда не допустит основания Англией новых колоний в любой части света». Англо-французская борьба за гегемонию в мире переместилась в «Южные моря». Нидерланды железной хваткой держали свои владения в Ост-Индии, испанская колониальная мощь с каждым годом угасала, а Российская империя превращалась в нового влиятельного игрока на тихоокеанском пространстве[61].
Новый сценарий кругосветных плаваний претерпевал не только геополитическую корректировку. Эпицентрами новых плаваний вокруг света становятся два гигантских водных бассейна – северная акватория Тихого океана, омывающая Северную Америку и Азию, изучение которой реанимировало старинные географические мифологемы, связанные с поиском легендарного Северо-Западного прохода, и умеренно-тропическая тихоокеанская зона, где гипотетически располагался теоретически вычлененный географами таинственный Южный материк и окружающие его необитаемые островные территории. Соответственно трансформировались и географические приоритеты тогдашней науки, которые и спустя полвека четко постулировал первый русский кругосветный мореплаватель капитан-командор И.Ф. Крузенштерн, когда в 1818 г. готовил «Введение» к книге О.Е. Коцебу «Путешествие в Южный океан и в Берингов пролив для отыскания северо-восточного морского прохода, предпринятое в 1815, 1816, 1817 и 1818 годах». По мнению Крузенштерна, «в продолжение нескольких уже столетий две важные задачи занимали географов, особенно мореплавателей. Задачи сии суть: открытие матерой Земли в странах Южнаго полюса, и открытие в севере морскаго прохода из Атлантического моря в Южный океан, или же обратно из Южнаго океана в Атлантическое море»[62].
Первая из названных Крузенштерном задач относилась к числу наиболее загадочных и фантасмагорических в мировой науке и касалась поиска в умеренно-тропической тихоокеанской зоне теоретически вычлененного географами таинственного Южного материка, т. н. Terra Australis Incognita. Еще со времен Античности и Средневековья западный мир был взбудоражен великим научным миражом: существованием на юге земного шара