Деда. Поразительная
землю, в деревню, из которой пятнадцать лет назад его отправили в неизвестность. Главная причина – родительский дом. Что стало с их избой, никто сказать ему не мог. Надо всё увидеть своими глазами. Отец помер, мачеха ещё раньше. Сестра Зинаида вышла замуж за военного и теперь живёт где-то около или в самой Москве.
Лёжа на верхней полке общего вагона, прокуренного и пахнущего хлоркой, Мартемьян, может быть, первый раз за последние пятнадцать лет почувствовал себя свободным. Можно вытянуть ноги, расслабиться и ни о чём не думать. Чапать поезд будет долго, с такой скоростью – около суток. До Черепанова, а там Мартя сообразит: дальше и пешком с удовольствием. Сон не идёт, хотя в вагоне темно, и многие пассажиры храпят – сидя, лёжа, кому как повезло. Под монотонный стук колёс бывший осуждённый, заключённый и отбывший наказание Мартемьян Васильевич Снегирёв погрузился в тревожный сон…
Марта присела рядом на полку, немного согнувшись и наклонив голову. Ноги свисали, задевая сидящих внизу людей, но это никого не беспокоило. Она была почти голая, в лёгком платье и босиком. За окном поезда снег на полях. Холодно. Марта виновато улыбнулась и погладила по лицу Мартемьяна:
– Убила она меня, нет в том твоей вины. Всё равно не жить мне было без него. Хороший мой, спасибо за дочь.
На груди у Марты – алое пятно, которое она стыдливо прикрывает рукой…
– Марта! Что это? – Мартемьян заметался и чуть не свалился с полки.
– Понапиваются, валяются на полках и орут, людям покоя не дают.
Какое жуткое виде́ние: Марта как живая. Похоронили её на Колыме, у посёлка Атка. Медведь тому причина, задрал до смерти. Такое дали заключение. Красильников посодействовал, чтобы Свету записали как дочь Мартемьяна и Насти. Так спокойнее и надёжнее в это непростое время. Надёжнее для Светы. Мартемьян имел ещё один настоящий документ, о котором знали только он и Красильников.
Разжился кипятком и снова залез на полку. Полулёжа – полусидя, стал отхлёбывать воду из стакана. Очень хочется есть. Совсем забыл, что сестра Таси собрала ему в дорогу пропитание.
– Черепаново, станция Черепаново! Выходим, поторапливаемся, не выстужаем вагон!
Прямо на полке надел пимы, которые заменяли ему подушку, и легко спрыгнул вниз. Втиснув руки в полушубок и прихватив свою так и не раскрытую котомку с провизией, двинулся по проходу к выходу. Вот она, его малая родина. Черепаново в двадцати пяти верстах от Огнёво-Заимки.
Душа поёт. Огляделся вокруг. Народа вышло немного, в основном все катили в Новосибирск. Потоптался, с удовольствием прислушиваясь к скрипу снега под довольно новыми, хорошо подшитыми валенками. Надо найти попутную машину или телегу какую. Вокруг ни души. Не заходя на станцию, Мартя отправился в свою деревню, будто и не было за плечами пятнадцати лет отсутствия. В малолетстве он с отцом Василием пару раз бывал в посёлке на этом месте. Батька наведывался к дружку своему – дядьке Черепанову. Вместе охотничали. Бывало, оставались на ночёвку в охотничьей избушке, принадлежащей этому крестьянину.