Экстрасенс разбушевался. Анатолий Дроздов
и летели мы вслед за солнцем, но в аэропорт Франкфурта прибыли поздним вечером. Да еще посадка в Берлине… Получили багаж и отправились на стоянку такси. По пути я нашел работавший пункт обмена, где за сто долларов получил 145 марок. Грабительский курс[9], конечно, но куда денешься? В аэропортах он всегда такой.
За поездку таксист затребовал 25 марок – ночной тариф. Жадина! Тут ехать-то десяток километров. Пришлось раскошелиться. Новое огорчение ждало нас в отеле. Гостиницу я выбрал ту, которую определила нам приглашающая сторона. Рассчитывал на халяву. А вот счас! Полистав наши советские паспорта и сверившись с бумагами, портье покачал головой:
– К сожалению, герр Мурашко, номер для вас с супругой заказан только с завтрашнего числа. Если будете селиться сейчас, придется заплатить 60 марок.
Вымогатели немецкие! Можно было поискать гостиницу подешевле, но, глянув на сонную Вику, я достал кошелек. Грабьте! Ничего, мы с вами сочтемся. В номере мы скоренько приняли душ, почистили зубы и повались спать, не разбирая чемоданов. Завтра…
Проснулся я от осторожного поглаживания: кто-то ласково касался моего лица. Открыл глаза: Вика. Склонилась надо мной и бережно трогает мою щеку пальчиком.
– Вставай, соня! – улыбнулась жена. – Уже девять.
– Это по московскому времени, – хмыкнул я. – Мы не переводили часы. Здесь восемь или семь, нужно уточнить.
– Все равно пора, – не согласилась супруга. – Завтракать пора. Есть хочу!
Пришлось вставать и тащиться в ванную – мыться, бриться, чистить зубы. В ресторан отеля мы отправились спустя полчаса. На входе предъявили официанту ключ от номера – завтрак входит в стоимость проживания, и прошли в зал. Кормили по принципу шведского стола – подходишь к раздаче и берешь, на что глаз лег. Выбор, правда, скромный. Сыр, нарезанный полупрозрачными ломтиками, несколько сортов ветчины, масло, булки, кофе, чай. Я не стал скромничать и навалил себе полную тарелку.
– Можно брать столько хочешь? – удивилась Вика.
– Сколько съешь, – успокоил я. – А вот выносить запрещено. Не стесняйся, милая! Объедим немцев! Они содрали с нас 60 марок. Мы съедим на сто!
Вика фыркнула, но примеру последовала. Мы отнесли тарелки к столику, я сходил за напитками. Вике принес чай, себе – черный кофе. Следует взбодриться – последствия вчерашнего загула в самолете давали о себе знать. За столом Вика пыталась соорудить из булочки бутерброд. Я отобрал, разрезал булку по высоте, намазал половинки маслом и навалил на одну сыра, на вторую – ветчины.
– Ешь! – придвинул любимой.
– В меня столько не влезет, – усомнилась она.
– Еще как! – успокоил я.
Влезло. Из ресторана мы выбрались сытые и довольные. Поднялись к себе, разобрали чемоданы, переоделись и отправились гулять. У портье я спросил адрес ближайшего банка – тот помялся, но назвал. Наверняка хотел, чтоб менял доллары у них. А вот счас! Знаем ваши курсы.
Во Франкфурте стояла весна. Пригревало
В 1991 году доллар стоил 1,66 немецкой марки.