Школа. Первый пояс. Михаил Игнатов
но в том, чтобы возиться с этими резко пахнущими гигантами, чистя их, приятного тоже мало.
Первых пойманных за дракой я приказал Тогриму загнать на эту работу тумаками. Такое распоряжение мне пришлось буквально выдавить из себя, напоминая и себе, и им, что это не тупое унижение, а наказание за нарушение правил. И что этой работой занимаются даже Воины. Не знаю, что подействовало лучше. Главное, что своё недовольство парни держали при себе.
Кое-кто уже успел убедиться, что, несмотря на игнорирование нас в обычной жизни, неуважения к себе послушники Ордена не выносят. Я со своим полётом к фургону ещё легко отделался. Одному из парней сломали руку. Просто за отсутствие с утра поклона тому Воину, что управлял его фургоном. Зелье поставило парня на ноги за два дня, но все стали ещё более уважительными и предпочитали поклониться лишний раз, чем испытывать терпение послушников. Особенно работая под их приглядом.
Вот такая прогулка и привела меня к фургону лекаря.
– Старший, я могу войти?
Всё же привычка – страшная вещь. Мне тяжело заставить себя говорить молодому мужику, пусть и старше меня лет на десять, «уважаемый». Вот Гарлому, с его сединами – легко, я словно снова в деревне. А этому лекарю, с его жидкой бородёнкой – нет. Приходилось искать помощи в правилах обращения друг к другу идущих к Небу.
– Входи. – Тот самый белобрысый лекарь с редкой, но тщательно расчёсанной бородкой, в рубахе навыпуск мазнул по мне взглядом и махнул рукой. – Что у тебя? Понос, изжога, болит голова после вчерашнего возлияния?
– А? – Я перестал принюхиваться к забытым запахам трав. Уже второй раз я слышу о вине. Действительно пьют, что ли? – Много обращается с головой, старший?
– Не, немного, но есть те, кто ударился во все тяжкие. Да, есть… – хмыкнул он и отрезал. – Так чего тебе?
– Я вырос в дыре и мало что видел в жизни, старший. Как я могу пропустить столь интересное зрелище? – Думаю, немного лести не повредит.
– Какое ещё зрелище? – Лекарь оглядел меня, себя, скамью, на которой сидел, затем стены своего фургона, ничем не отличавшиеся от стен моего, словно и не сделана его повозка на землях Первого пояса, и вопросительно поднял брови.
– Фургон алхимика! – Я даже рискнул опустить обращение.
– Ну, эт ты загнул, парень, – засмеялся лекарь. – До алхимика мне ещё много лет бегать в подмастерьях.
– Почему так, старший? Я знаю, что в Арройо, из которого мы приехали, клеймо мастера можно получить лет в шестнадцать, если есть талант.
– Талант, парень, талант! – скривился лекарь. – Знаешь, в чём главное отличие профессий Нулевого и Первого?
– Нет, старший.
– В работе с силой. Возьмём меня. Всё это, – он пихнул ногой здоровый ящик, стоявший у его ног, и тот тихо звякнул, – что действует на этапе Закалки Меридианов, может варить чанами любой, у кого есть рецепт и набитая рука. Хлам, годный