Дорога в жизнь. Полина Наумова
ты, значит, хочешь прикасаний. А как же то, что ты сама не подпускаешь его к себе – решила пошутить Мадлен.
– Ничего ты не понимаешь, я же дама, я не могу делать первый шаг, может он совсем об этом не думает – отвернувшись, сказала уже спокойнее Ирма, – хотя, мы говорили с ним о семье, о детях.
– Конечно, как же, имея троих детей, пережив двух мужей…Мне 40 Ирма, 40…и я довольна жизнью, черт побери. Официант – еще конфет, – крикнула в пространство ресторана толстушка.
– Я вижу, довольна она, не объедешь на лошадях, вспомни, какая ты была. Стройная, аккуратная. Вот и я боюсь, ссор, расставаний, боже упаси, смерти. Лучше уж одной быть – и у нее опять начали краснеть глаза.
– А так, без мужа, с тобой не может ничего случиться? Не могу этого утверждать. Примеров вокруг достаточно. Любимая моя сестричка, это жизнь. Дети забирают часть красоты родителей. Да, не рискуя, ты не узнаешь ее вкус. Хоть я и растолстела, как бочонок, но в нем мед – захохотала толстушка – и каждый, кто решится отведать его, останется со мной.
– Так у тебя же уже есть муж? – повернувшись к сестре, сказала Ирма.
– Конечно, только он знает вкус моего меда – Ирма покраснела, слушая откровения сестры.
– Я вот, что придумала. Пожалуй, нам с Петером надо придумать поездку в Венецию, пока нет малышей, а они же обязательно появятся, ведь да? Как только я позволю поцеловать себя. Убедила сестра, так уж и быть завтра же мы пойдем на вокзал за билетами, – и она приложила руку к щеке, будто задумалась, – посмотрю, как он будет себя вести вдали от дома.
– И будь посмелее ты, если он не смел, – это я, Мадлен, твоя сестра, тебе говорю, а я плохого не посоветую.
Дамы поднялись из-за столика, оплатили счет и вышли из ресторана. И только видно было их пышные платья, юбки, раскачивающиеся в такт при ходьбе, изысканные шляпки и зонтики в пол.
Тетушка Дринк
Д.Д.: – Эй! Как жизнь? Выпьешь?
Б.: – О! ты откуда это Дикий Джон? Давай!
Д.Д.: – Спустился с гор в Колорадо.
Б.: – Какими судьбами в «Диком Мангусте»?
Д.Д.: – Приехал на зов тетушки Дринк.
Б.: – И тебя позвала эта старуха. Зачем она нас опять собрала, тебе сказали? Чокнемся!
Д.Д.: – Нет. Но чуется мне, как в прошлый раз, соберет вместе и отправит решать проблемы коренного населения!
Б.: Ты смеешься? Увеличение числа? Помнишь Покэхонтас, «Она игрива», м-м-м-м-м и нежна! Черт возьми! Выпьем!
Д.Д.: Билл, стоп, остановись, дружище. Я помню, Доли, мою «лазурную птицу»!
Б.: Девчонки из племени были хороши, одни их смуглые ножки и длинные черные косы чего стоят! Приподнять подол их юбки и провести вверх от лодыжки к…ну…ты понимаешь меня, Джон?!
Д.Д.: – Ты просто не знаешь, какая она моя Доли, словно колибри, взмахом своих крылышек аккуратно задевала моего парня руками и губами. А я, теребил слегка ртом ее торчащие сосцы и опускался ниже между ее ног, постепенно раздвигая их, и проводил там свое время, хотя, было, спускался и ниже, целовал каждый сантиметр,