Передышка в Барбусе. Юрий Никитин
спят, а если кто и бродит ночью, то он его легко почует издали, затаится, пропустит или же заранее выберет другую дорогу.
Приближение поверхности он снова ощутил задолго до того, как добрался до выхода. Просачивающиеся запахи, едва заметное тепло прогретой за день земли, даже неслышимые шумы, похожие на движение прорастающей травы, будто корни проламывают землю, разрыхляют, сосут соки, чавкают, булькают…
Уже в людской личине без боязни отодвинул камень, вышел и тщательно поставил обратно. Сейчас, когда зрение стало иным, звуки притупились в десятки раз, а мир запахов исчез вовсе, ему пришлось постоять пару минут, пока глаза промаргивались, а он заново вслушивался и всматривался в ночной город.
По темному и звездному небу медленно ползут рваные облака. Ковшик луны ныряет по ним, похожий на маленький кораблик, что борется с темными волнами. Крыши блестят, но окна темные. Только в дальней, на грани видимости, высокой башне, что над самым горизонтом, багровый свет, видно даже, как метнулась зловещая темная тень. Еще горит свет в верхних окнах башни придворного колдуна, но они плотно закрыты ставнями, пробивается только узкий лучик света между толстыми дубовыми досками. Чего боится колдун, если даже на верхних этажах ставни, которые пробить разве что тараном?
– Ладно, – сказал он негромко, – пойдем знакомиться с городом. С городом, который мне… гм, вверен на две недели.
Страж у ворот ночного рынка озадаченно открыл рот. Мрак посмотрел на его ошалелый вид и сразу представил себе, что тот видит. Вон идут добропорядочные горожане, загулявшие малость, но все же благопристойные, обычненькие такие человечки, их только по одежде и отличаешь, да и то… гм… одеваются все одинаково, а следом за ними топает настоящее чудовище: обнаженный до пояса дикарь, лохматый, волосы торчат во все стороны, морда зверская, за плечами огромный топор с прямой рукоятью. Могучее тело блестит в мертвенном лунном свете и особенно когда проходит под факелами в стенах, словно отполированная волнами и солнцем гранитная глыба. Зубы белые, острые, смотрит по сторонам с любопытством, дикарь проклятый, чудовище, откуда они только такие берутся…
Мрак поглядывал по сторонам, все схватывал и все подмечал, но глазами держал в первую очередь людей с оружием. Он не зря решился идти обнаженным до пояса, в этом случае все прежде видят его могучие мышцы и никому не придет в голову искать сходство с их тцаром. Да и волосы взлохматил и вздыбил нарочито, это тоже бросается в глаза, а у тцара, если кто видел их под тцарской шапкой, волосы всегда ухоженные, вымытые и умасленные дорогим розовым снадобьем.
Портки маловаты, а башмаки он отыскал в прошлый раз в хламе самые растоптанные, да и то чуть жмут в пальцах. Мелковат народ пошел, мелковат…
Из караульной будочки на крик стража вышел тучный офицер, посмотрел недружелюбно.
– В чем там дело?
Стражник повернулся, с облегчением отчеканил:
– Я грю, что не велено с топором! А оно преть, будто не понимает…
Офицер