Мемуары уфимского школьника. Шамиль Валеев
лета того же восемьдесят шестого, кажется, года, сводила меня в «Синтезспирт» на выступление группы «Арсенал» с Алексеем Козловым, которая тогда играла какой-то джаз-рок (не знаю, что это такое), но гитара шпарила нормально, как сейчас говорят, жирно. Я всё время искал ушами гитарный звук, который мне бы понравился. И не находил его нигде.
Появляющиеся бутлегерские переиздания знаменитых западных альбомов «Роллингов», «Цеппелинов», «Дом голубого света» «Дип Пёрпл», всякие Ингви Мальмстины звучали для меня слишком мягко, джазово или архаично.
Хорошая для меня музыка была у Шильнова, который где-то брал деньги и бывал на туче: пласты там стоили сто пятьдесятдвести рублей. Как целый маг. Как сто пластинок фирмы «Мелодия».
Видимо, их брали в качестве мастер-копий для перезаписи, которая давала обладателям кассетников доступ к любой музыке.
И когда он мне давал заслушать пласты на один-два прогона, я слушал их на полную катушку, поставив голову между колонок, водружённых на подушку.
Удивительным образом моя мама, выпускница сельской школы и отделения татарской филологии БГУ, приносила мне с зарплаты альбомы, которые и сейчас для меня непростые, развивающие. Это – So Питера Гэбриела, «Песни для Дреллы» Лу Рида и Джо Кейла, посвящённый умершему только что Энди Уорхолу, первый изданный альбом «Аквариума» с легализующим тридцатитрёхлетнего Гребня текстом Андрея Вознесенского на конверте. Я этот текст и альбом знаю почти наизусть.
Основным поставщиком информации стали для меня изящные музыковедческие эссе Д. Ухова на конвертах и передачи «Молодёжного канала» радио «Юность», особенно когда ведущим был Олег Гробовников.
До концерта Шевчука в «Юбилейном», отменённой «Арии» во Дворце спорта оставалось год-полтора, до «Назарета» в Уфе – лет десять, до a ha – лет двадцать, до Стинга, которого пригласил в Казань мой брат Денис, – лет двадцать пять, а до «Металлики» в Стамбуле – лет двадцать восемь…
SIDE THREE
Наслушивание мусора
Имея бооооольшую теоретическую подготовку, то есть зная по именам всяких исполнителей всякой музыки последних тридцати лет из журналов и передач, я наконец-то начинал с ними знакомиться лично, то есть аудиально, через пластинки. За некоторыми из них в соответствующем отделе ТЦ «Башкирия» было убийство. Например, за «Героем асфальта» «Арии» – первой безупречной музыкой в моей фонотеке – была очередь, и мне пришлось сбегать с какого-то урока, чтобы взять пласт за два пятьдесят.
Несмотря на ташкентское производство винила и тонкую обложку из газетной бумаги, мне было невтерпёж дождаться конца уроков, чтобы прийти домой и засунуть голову между колонок. Риффы «Арии» были полноценными, тяжёлыми, в отличие от стрёмной какой-то группы «Август», которая пела в стиле «глэм» с использованием стрёмного же синтезатора. Прослушивание на грани болевого порога давало возможность услышать скрипы пальцев гитаристов