Опустошенный жених. Женская маскулинность. Марион Вудман
съеденной пищи и длительности упражнений. Ее тело реагировало периодически возникающими симптомами: напряжением в спине, спазмом в левом бедре, онемением левой стороны шеи и левого плеча. (Все симптомы относились к левой стороне тела, символически связанной с фемининностью.) Пытаясь все подвергать анализу, она по-прежнему мучила свое тело. Страх неопределенности возрастал, как только она фиксировала повышенное содержание сахара у себя в крови. И она снова очутилась в больнице.
Я осознала, что, несмотря на упорство, с которым я стремилась управлять своим телом, моя поджелудочная железа оставалась в декомпенсированном состоянии.
Быть больной диабетом оказалось гораздо хуже, чем я это себе представляла, поскольку я не могла управлять этой болезнью с помощью медитации, диеты и упражнений. Чем больше я тревожилась, тем труднее становилось контролировать содержание сахара в крови. Я делала все возможное. Я была в неистовстве. Я подвергала свое тело таким истязаниям, что потом даже боялась повторить что-то подобное. Мне следовало принять как должное необходимость ежедневно колоть инсулин.
Я стала понимать, как трудно справляться с самой собой. Очень большое достижение – только допустить это! Я стала понимать свою основную зависимость. У меня была слишком слабая защита от внутренней матери; я чувствовала, что съедала все, что только возможно. Мои родители были истинными сиротами, перемещенными из Германии лицами, бывшими узниками концентрационного лагеря во время войны. Они вступили в брак в Канаде. Мое немецкое происхождение вселяло в меня детское чувство вины. Я должна быть лучше, чем эти ужасные фашисты. Должна быть самой лучшей дочерью, сестрой, женой, другом, пациенткой. Я всегда избегала любых ситуаций, если точно знала, что не смогу оказаться лучшей, или неопределенных ситуаций, когда не знала, смогу ли понравиться. Я играла себя. Старалась поступать так, чтобы жизнь совпадала с судьбой. Такое поведение подпитывало мою одержимость и веру в то, что я должна быть самой лучшей. Это вызывало паранойю. Теперь мне следовало перестать себя контролировать. Наконец-то я осознала, что не могу больше выдержать боль своих родителей.
В целом моя борьба с едой есть не что иное, как стремление соединиться с Богом, открыть внутри себя энергетический источник. Это может прийти только от принимающей матери. Этот источник соединяет человека с его душой. Только тогда я смогу сказать: «О, как прекрасна жизнь». Та, которой я была раньше, чувствовала, что ее душе требуется пицца и жареный цыпленок. Меня до сих пор одолевает подростковая дрожь при виде телевизионной рекламы продуктов, которые предназначены для кого-то другого и от которых я вынуждена отказаться.
Я ощущаю себя треснувшей бетонной плитой или разлетевшимся на куски пустым глиняным горшком. Затем, сконцентрировавшись на упражнениях йоги, я смогла почувствовать в своем теле воду. Я была руслом реки. Я текла вместе с находящимися у меня внутри мельчайшими формами жизни. Они дали мне возможность