Полуночница. Юлия Крюкова
собака могла запутаться в забытых кем-то рыбацких сетях, и поспешил на помощь. Он торопливо шел, ориентируясь на собачий голос, и застыл, почти уткнувшись в спины троих мальчишек, которые, судя по росту, были гораздо старше него. Они, не переговариваясь между собой, очень сосредоточенно обстреливали камнями некрасивую, в неаккуратных клочках шерсти, собаку, которая металась в углу, образованном двумя сараями, и издавала совершенно человеческие крики. Каждый раз, когда метко брошенный камень впивался ей в бок или попадал в лапу, она поднимала голову к небу и причитала: «Ай-яй-яй!».
Витька понимал, что ему ни за что не справиться с тремя старшими ребятами, да же с одним он не смог бы потягаться, но каждый собачий визг буравчиком вонзался в его мозг. Он собрался с духом и, как только мог грозно, спросил:
– Вы чего делаете-то?
Троица неторопливо обернулась на его голос, и самый рослый из них, с вихрами цвета соломы, вяло поинтересовался:
– А тебе-то чего?
– Пустите собаку!
– А то что? – Нахально поинтересовался крепыш. Двое его товарищей усмехнулись и смерили Витьку презрительными взглядами.
– Я все взрослым расскажу! – Запальчиво ответил Витька, и тут же понял, как беспомощно прозвучала его фраза.
– Ну конечно, – согласно кивнул вихрастый, – их же здесь полным-полно.
Пока Витька пытался сообразить, что же ему предпринять дальше, собака прокралась вдоль сарая и припустила наутек. Ее побег не остался незамеченным – вслед полетело несколько камней, но Витя с радостью отметил, что они не достигли цели. Он сделал несколько шагов назад, посчитав свою задачу выполненной, но тут вихрастый мальчишка подобрал с земли увесистый камень и легко метнул его в лопоухую Витькину голову. От удара в голове загудело, а по лбу и переносице потекло что-то липкое и теплое. Сквозь навалившийся туман, он заметил, что старшие пацаны торопливо собирают разбросанные вокруг камни, и принял единственное спасительное решение – он побежал. Из-за крови, заливавшей глаза, он с трудом понимал, куда именно несется. За спиной раздавался топот трех пар ног, и время от времени ему в спину или ногу больно вонзался брошенный его преследователями камень. Петляя по тропинкам, он довольно поздно сообразил, что оказался в ловушке: перед ним широкой, стального цвета лентой, разливался Енисей, а позади тяжело дышали большие мальчишки. Витька испуганно заметался по самой кромке ледяной воды, лихорадочно соображая, как ему проскочить обратно к сараям, за которыми можно было спрятаться и передохнуть. В груди у него нестерпимо жгло, дыхание было прерывистым и со свистом прорывалось сквозь стиснутые зубы.
Кровь продолжала обильно течь из раны на лбу и Витька, слепо выставив вперед руки, двинулся на своих обидчиков. Те, видимо, решили, что он набрался храбрости и решил дать им сдачи, поэтому снова стали набирать в горсти прибрежных камней, пополняя растраченный во время погони запас. Но он и не думал драться, он просто очень остро, да какой-то щемящей тоски, захотел домой, а, как