Мир из прорех. Иные земли. Яна Летт
никого не было, и поселок казался бы заброшенным, если бы не теплые кострища, разложенные у построек и глиняных печей инструменты, ткани, растянутые на столах, над которыми явно еще недавно трудились вышивальщицы, брошенные детьми игрушки. Артем успел заметить, что искусно сделанные из дерева и глины фигурки изображали не только людей – среди них была гарпия, лесные псы, русалка с отломанной рукой.
Человек, впустивший их с Ганом внутрь, стоял рядом с одним из столов и внимательно разглядывал их. Выглядел он расслабленным, но Артем заметил, что одна его рука лежит на рукояти необыкновенно широкого ножа в деревянных ножнах у пояса, а другая поглаживает трубку, которую он увидел раньше, – судя по всему, неизвестное стрелковое оружие. Человеку было лет тридцать на вид, он был загорелый, босой и бородатый. Его темные кудрявые волосы напоминали вьющиеся растения, а глаза оказались ярко-зелеными и были похожи на просветы озерной воды, выглядывающей из ряски веснушек, рассыпанных по щекам.
Он молчал – и улыбался, но улыбка пропала с его лица, когда он перевел взгляд с Артема на Гана. Артем очень надеялся, что растерянность не отражается на его лице в полной мере. Еще недавно он надеялся на встречу с людьми, но теперь только от него самого зависело, чем для них с Ганом окончится эта встреча…
– Здравствуй, брат, – наконец заговорил человек с трубкой.
Его голос был низким и звучал как-то непривычно, странно – как один из звуков природы вроде грохота камнепада или шума волн…
– Здравствуй, – осторожно ответил Артем.
Привычку обращаться к старшим на «вы» он поборол – кто знает, бытовало ли здесь вообще такое обращение?
– Трава под ногами привела тебя сюда, – продолжал человек, – и благодарение Аждая, что случилось так, потому что здесь ты среди друзей, а за стенами темно.
Он сделал многозначительную паузу, и Артем понял: ход за ним.
– Да, – сказал он, – и вправду, благодарение Аждая. Мы заблудились и уже готовились заночевать под открытым небом.
Человек всплеснул руками:
– На границе между лесом и морем? Воистину безумная идея. По ночам на берег выходят скротты, и у нас с ними мир, но даже мы не решаемся ночевать к ним близко. В ночи каждый становится тем, кто он есть, и дневные законы не действуют. Ты, должно быть, участвовал в битве с поскоэлями? Южные поселения или восточные? Но я не представился. Меня зовут Вестле. Сейчас я – старший брат в Артженьо. И делаю все, чтобы чтить наши законы настолько, насколько возможно в эти непростые времена.
– Значит, мы в полной безопасности, брат, – отозвался Артем, от души надеясь, что так оно и есть. До сих пор ему не доводилось говорить с незнакомцами, не чувствуя ничьей поддержки, – он и не ожидал, что сумеет так гладко и быстро врать. – Мы действительно были там, где битва. Но ни из южных, ни из восточных… Мы жили очень обособленно до того, как все началось.
Внутри у него похолодело. Он растерялся и пошел по самой рискованной дорожке вместо того, чтобы рассказать все как