Дочь для волка. Ханна Уиттен
прорычала Нив. – Зачем продолжать молиться тому, кто вас не слышит? Твои боги не вернутся.
Теперь это было откровенное святотатство, но Нив было наплевать, хотя она чувствовала, что Раффи позади нее застыл на месте от подобных слов.
Жрица мягко улыбнулась, как будто Первая Дочь Валлейды не смотрела на нее так, словно готова вцепиться ей в горло.
– Мы не можем знать точно. Диколесье крепко держит их, – пояснила жрица. – Они могут нуждаться в помощи для того, чтобы вырваться из его объятий.
«Лес силен лишь настолько, насколько мы позволяем ему это», – всплыло в голове. Рыжая жрица сказала это Нив. Или это были обрывки сна?
Принцесса смутилась. Растеряв весь запал, она разжала пальцы, которые все еще впивались в руку жрицы. Та невозмутимо кивнула Первой Дочери, остальные повторили ее жест, и процессия двинулась дальше, покинув сады.
Раффи нервно потер губы.
– Ничего хорошего из этого не выйдет. Она расскажет Верховной жрице…
– Не расскажет.
Нив была уверена в этом – так же как и в том, что рыжеволосая жрица никому и словом не обмолвится о погроме, который Первая Дочь устроила в Святилище. Что-то в ее странном ожерелье, в том, как жрица говорила о Диколесье – как о враге, а не о святыне, – укрепило Нив в мысли, что Зофия никогда не услышит обо всем происшедшем и полслова.
Раффи искоса посмотрел на Нив, но промолчал.
Девушка мягко высвободила свои пальцы из его руки и пошла к дверям в сад. Она не обернулась, чтобы проверить, пойдет ли Раффи за ней, но слышала за спиной его шаги и как он закрыл двери у нее за спиной.
Раффи глубоко вздохнул и взъерошил ежик своих волос.
– Послушай. Я знаю, что ты очень расстроена…
Нив повернулась, вздернув подбородок.
– Они принесли ее в жертву.
Раффи стоял прямо за ней, ближе, чем она думала. Его полные губы оказались всего в нескольких дюймах от ее лица. Нив резко выдохнула.
– Просто так! Ни за чем! В этом не было никакого смысла!
Раффи ответил осторожно, но твердо:
– Хотя Короли и не вернулись, какой-то смысл в этом мог быть. – В его бархатистом мягком голосе звучал металл. – Те чудовища, которые терзали наши земли до того, как Кальденора…
– Дерьмо это все собачье! Раффи, если бы в лесу жили чудовища, мы бы видели их в ту ночь!
В какую «ту ночь», он знал не хуже ее. Ночь камней и огней – и Диколесья, оказавшегося нечувствительным ни к тому, ни к другому. Ночь разбойников, которые увязались за сестрами и погибли самым жестоким – и непонятным – образом. Нив толком и не знала, что произошло после появления разбойников. Кто-то из них ударил Первую Дочь рукоятью кинжала в висок, и Нив потеряла сознание. Очнулась она, когда все уже было позади и сестры были в столице, под надежной защитой.
Но Рэд сознания не теряла и помнила все, что тогда произошло. И думала, что это ее вина.
Ледяной укол вины пронзил Нив насквозь. Вины – и холодной уверенности.