Авианосец над бездной. Владислав Колмаков
эти базы становились доступными для изучения. Владелец нейросети, впадая в своеобразный учебный транс, мог изучать одну из установленных баз. При этом чем был выше его уровень интеллекта, тем быстрее происходил процесс изучения баз.
Цифра после названия нейросети показывала на поколение данного устройства. Чем выше цифра, тем мощнее и современнее нейросеть. Кстати, на данный момент существовало восемь поколений нейросетей. Многим гражданским были доступны сети не выше шестого поколения. Государства старались контролировать их распространение. Только военные, спецслужбы или госчиновники получали доступ к сетям седьмого и восьмого поколений. Цены за эти девайсы, соответственно, были довольно нехилыми. От мощности нейросети зависели ее быстродействие, доступность различных функций и максимально доступное количество устанавливаемых баз и имплантов.
Буква «К» после номера поколения на моей нейросети указывала на то, что она является командной. Если верить цифрам, то сеть мне досталась просто первоклассная. Однако не все было таким радужным, как казалось. Моя нейросеть раньше принадлежала некоему рейдкомандеру Рэну Кроону, офицеру военно-космического флота Ланзарской республики. Понятное дело, что эту нейросеть извлекли из головы уже мертвого офицера. Над ней поработали криворукие хакеры синдиката, но так и не смогли полноценно взломать все армейские коды безопасности и настройки ее бывшего владельца. Поэтому некоторые функции и базы, установленные на нейросеть, мне были недоступны или доступны лишь частично. Для продажи такая сеть мало подходила, а выбрасывать было жалко. У доктора Ранау в резерве было несколько таких ломаных нейросетей. Вот их нам и воткнули. Мы же рабы. Да нас даже и не спрашивали. Просто поставили перед фактом. Мне повезло, и моя нейросеть хоть и со сбоями, но работала.
А вот двум другим подопытным удача повернулась своей тыловой частью. У одного из них что-то замкнуло, и он умер от кровоизлияния в мозг. Ему даже реанимационная медкапсула не помогла. Второй сошел с ума, и его отправили к «отмороженным». Так называли рабов, повергшихся глубокой психокоррекции. Я их позднее видел. Жуткое зрелище. Это уже не личности. Больше похожие на бездумные автоматы, способные выполнять лишь простейшие виды работ. К «отмороженным» отправляли тех, кто сильно провинился, смутьянов, дебоширов или лентяев. Это очень хорошо поднимало мотивацию рабов, поддерживая их трудовое рвение на нужной высоте.
После всех медицинских процедур и небольшого обучающего курса по эксплуатации нейросети нам загрузили базы, необходимые для освоения профессии внутрисистемного шахтера. Меня еще и подлечили в медкапсуле. После того, как я из нее вылез, оказался физически абсолютно здоровым. У меня исчезли синяки, которые я получил во время потасовки с боевиками Шеерского синдиката. Голова и ребра больше не болели. Да что там! Все зубы у меня оказались целыми и здоровыми. Ни одной пломбы, а вырванный шесть лет назад коренной зуб снова был на месте.
Затем