Сценарий. Холодный город. Сергей Романов
парень махнул рукой в сторону экрана, – а у нас дети. Риск оправдан. Потом он же всё время скрипит, – он снова внимательно посмотрел на занавес экрана. – Да всё уже, всему херня пришла, – парень вытянул ноги и замолчал.
В этот момент в помещение зашли дознаватели и охрана.
– Внимание! Эвакуация по спискам! – раздался громкий, но самый ожидаемый крик.
Дознаватели стали объявлять фамилии. Народ стал проворно выходить из зала. Многие даже забывали вещи. Объявили и семью архитектора. Когда они ушли, даже как-то тепло попрощавшись с ним, доктор пересел на крайнее место и вытянул ноги. Правда, сразу получил по ним удар.
– Хули развалился?! – это был охранник, уже пнувший его в живот. Он молча подобрал ноги.
– А мы?! – услышал он возглас позади себя.
– А вы на закуску, – ухмыльнулся охранник и вышел из зала.
Доктор наконец повернулся и осмотрелся. Из зала вышло очень много народу, а он был всё ещё переполнен. И рядом с ним уже сидели, и у экрана легли люди. «А мы» – были две молодухи в цветных, наполовину снятых лыжных комбинезонах, для зимы неприлично загорелых и для ситуации неприлично накрашенных. Они ему улыбнулись и помахали руками. Он тоже кивнул головой.
– Я пройдусь, – сказал он девицам, – не посмотрите за местом?
– Окей! Посмотрим, – бодро ответили они.
Он встал, захотел размяться. Ходил по коридору, посмотрел вниз, послушал почти постоянный скрип опор. Захотел пить, но нечего. Вспомнил чай. Вспомнил и где видел того шустрого маленького мужичка с автоматом, который поменял таблетки на чай. С год назад он лежал у них в отделении, симулировал сотрясение. Всё бегал в коридор и орал в телефон всякую матерщину. Майор ОБЭПА или ещё какой-то полицейской муры. Доктор улыбнулся, подумав, что слово «мура» родилось от аббревиатуры МУР или слов «Мурка, ты мой Мурёночек». Да, точно, он.
Доктор остановился у стены, где всё ещё висели афиши фильмов, мужики с пистолетами и девки в мини-юбках. Над ними тянулся провод, белый, местами прибитый, местами стянутый вниз, где конец его был закручен на обыкновенную отвёртку, вбитую в гипсокартон. Он потянул её, распутал провод, освободил отвёртку и сунул в карман. Подошёл к краю винтовой лестницы и вставшего навсегда эскалатора. Посмотрел вниз. Люди сидели, лежали, ходили. Они надеялись выжить в этой странной войне без войны. Доктор смотрел и думал, что эта война без войны уже давно велась против его народа, который и не понимал, и не чувствовал этого, или не хотел понимать и чувствовать. А только ставил себе прививки. Доктор поймал себя на мысли, что смотрит на поражённый опухолью мозг. Где же сделать первый разрез?
– Отойди нах! – прорычал охранник, который пнул его в живот.
Он кивнул и пошёл прямо к комнате с трансформаторами. Шёл, специально провоцируя охранника. Отодвинул стеллаж, открыл дверь и зашёл внутрь. Положил включённый фонарик на один из трансформаторов, фонарик осветил стену ровным ярким кругом света. Встал справа от двери. Достал отвёртку. Стал ждать. Ждал недолго.
– Чё, за бля, не поня-я-я-а-л! – в комнату ворвался охранник.
Доктор сделал