«И слово плоть бысть…» Вопросы православной поэтики. Олег Сыромятников
в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3, 16). Бог-любовь и не мог поступить иначе, поэтому и Его Сын добровольно принес Себя в жертву людям, отдав им Свою плоть и кровь до последней капли.
Любовь является не только основой бытия, но и принципом отношения Творца к творению: никакое преступление человека не способно изменить природу Бога, которая была, есть и всегда будет любовь. Поэтому когда человечество в очередной раз преступало богоустановленный закон и оказывалось на краю гибели, Он не превращался из любящего отца в жестокого деспота и не лишал его свободы.
Бог постоянно находится рядом с человеком и подает ему все необходимые для спасения средства. Принять или отвергнуть их – решает только сам человек, и только он один несет всю полноту ответственности за сделанный выбор. Бог не принуждает человека к спасению, а принимает его свободный выбор. Как бы ни поступил человек, Бог прощает его, потому что «любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13, 4–8).
Глава II. Человек и слово
Духовная природа слова
Человек всегда чувствовал, что за внешней формой слова и даже буквы есть нечто большее, чем «просто» смысл и «просто» звук. Одним из первых внутренний смысл морфем русского языка попытался раскрыть А. С. Шишков: «Аз – Бога – ведаю…»[44] Ответ на вопрос о том, насколько он был прав, находится за рамками данной работы. Мы ограничимся лишь мнением Ф. М. Достоевского, который горячо выступал против «прогрессивного» в те времена орфоэпического способа запоминания букв русского алфавита в начальной школе: «Не хочу я, чтобы наших крестьянских детей обучали по этой методе! <…> Это не человеческая метода, а попугайная. Пусть обучают они[45] по этой методе обезьян или птиц. А для людей она совсем не годится. Бб! вв! сс! тт!.. Разве свойственны людям такие дикие звуки? У людей должно быть человеческое название каждой букве. <…> То ли дело наша старинная азбука, по которой все мы учились! Аз, буки, веди, глаголь, живете, земля! <…> Сейчас чувствуешь что-то живое, осмысленное, как будто физиономия есть своя у каждой отдельной буквы»[46].
Это предчувствие или, точнее, узнавание, отражающее имманентное стремление человеческого духа к соединению с Духом, сотворившим его, выразил в поэтических строках В. С. Соловьёв:
Милый друг, иль ты не видишь,
Что всё видимое нами —
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Милый друг, иль ты не слышишь,
Что житейский шум трескучий —
Только отклик искаженный
Торжествующих созвучий?
Милый друг, иль ты не чуешь,
Что одно на целом свете —
Только
См.:
По свидетельству современников, местоимением «они» Достоевский обозначал своих идейных врагов – либералов-западников.