Ковер царя Соломона. Барбара Вайн
сказала она себе, бредя к платформе. – Мне следует запомнить, что я должна сесть в поезд, идущий на запад, иначе меня занесет обратно в Эссекс».
Она попала в Лондон в самый час пик. Рассчитывать на сидячее место было глупо. Алиса встала у раздвижных дверей, зажав скрипку и чемодан между ногами. Свекровь, должно быть, уже гадает, куда она подевалась. Конечно, она не уточнила, когда вернется, но, по идее, должна была закончить свои дела где-то к половине пятого – пяти. Стрелки на часах станции «Банк» показывали четверть шестого. Наверное, свекровь сейчас ходит туда-сюда по комнате с Кэтрин на руках, то и дело поглядывая на часы.
На станции «Сент-Пол» в вагон зашло много народа, и когда Алиса уже думала, что никто больше не сможет туда протиснуться, вошло еще пять человек. Кто-то подтолкнул их с платформы ладонью в спину, и двери закрылись. Жесткие края скрипичного футляра врезались хозяйке в лодыжки. Пальто стало невыносимо тяжелым и жарким. Похоже, окружающие веселились, поглядывая на странную пассажирку, но сделать она сейчас все равно ничего не могла. Снять его в такой толпе было совершенно невозможно. А Кэтрин, наверное, уже проснулась и увидела незнакомое лицо бабушки. Вдруг она расплакалась, не найдя рядом своей мамы? Алиса как-то не думала об этом раньше. Что же она наделала? Скрипачка всхлипнула, но сумела подавить подступившие рыдания.
Офис Майка находился недалеко от станции «Ченсери-Лейн». Он должен был сесть в поезд именно здесь. Об этом его жена, кстати, тоже не подумала. Впрочем, Майк уже наверняка сидел в поезде, том, который отправляется в 17.20 и прибывает в Челмсфорд примерно без десяти шесть. Он всегда ездит этим поездом. Майк – человек ответственный и серьезный, хотя они с Алисой и ровесники. Он был рожден, чтобы стать примерным мужем и отцом. Если бы он относился к их дочке равнодушно и не любил ее так, как любила сама Алиса, даже сильнее, она никогда бы не смогла сделать то, что сделала.
Наверное, беглянка должна была бы почувствовать облегчение, вырвавшись из вагонной давки, но, когда она пересекла платформу и стала подниматься по лестнице, ее вдруг охватили паника и замешательство. Наверху она оперлась о стену, дыша как-то странно, словно пыталась сдержать истерический смех или рыдания. Потом женщина сглотнула и приказала себе сделать несколько глубоких вздохов. Ей было так жарко в этом пальто, что по лицу беспрерывно тек пот, напоминавший слезы.
«Все, что произойдет сейчас, определит мою судьбу: места, в которые я попаду, письма, которые я напишу, люди, которых я повстречаю, – все это станет перекрестками, ведущими меня по тому или иному пути. – Алиса поставила на пол скрипичный футляр с чемоданом и вытерла лицо грубым шерстяным рукавом зимнего пальто. – У меня начинается настоящая жизнь, та, которой я была лишена, точнее, которой сама себя лишила из-за собственной глупости и невероятной неосмотрительности. Что бы ни случилось со мной теперь, все это будет новым, неожиданным и прекрасным. Это больше не будет Челмсфордом. Моя остановившаяся было