Один год жизни. Anne Dar
во всем виновата моя невнимательность, а от одной только мысли о том, что старший Олдридж сотрет меня в порошок. Это в лучшем случае, в худшем – уволит уже на второй рабочий день. Когда я наложила пластырь на многострадальный палец Мартина, он с мокрыми глазами побежал прямиком в главный дом, оставив меня посреди кухни. Я не знала, что именно должна сделать в подобной ситуации – отправиться за мальчишкой или дождаться его в гостиной, поэтому стала топтаться на месте, откровенно боясь выйти из этого уютного домика в страшный мир соседнего дворца.
Не прошло и пятнадцати минут, как оба Олдриджа заявились в гостиную. При виде старшего из них, у меня впервые в жизни так четко засосало под ложечкой, словно в меня выстрелили дробью. “Только не увольняй меня из-за этого эгоистичного хама!” – с умоляющим вызовом подумала я, параллельно пытаясь придумать тысяча и одно оправдание.
– Мартин, – приподнял бровь Роланд и, только после этого я заметила, что мальчишка не выглядит удовлетворенным результатом своего похода.
– Потом, – буркнул мальчик и уже хотел отправиться в сторону своей комнаты, когда Роланд остановил мальчишку за шиворот его дорогой рубашки.
– Нет, давай как договаривались.
– Ты мне не веришь?
– Просто хочу присутствовать при выполнении договоренности с твоей стороны.
– Прости, я больше так не буду, – вдруг пробурчал Мартин, и я даже не сразу поняла, что его извинение адресовано мне. Спустя секунду после произнесенных слов, мальчик с вызовом посмотрел на меня и удалился в свою спальню, явно дав мне понять, что этими словами он объявил мне войну. Внутри меня всё сжалось. Что может придумать его детский ум против назойливой няньки? Да всё что угодно! Мои размышления прервал невозмутимый голос Роланда:
– Ваша задача – следить за тем, чтобы Мартин до ужина не врывался в главный дом с воплями и не мешал мне работать. В следующий раз наложите ему пластырь вместо пальца на рот, если это будет необходимо.
Еще раз осмотрев меня с головы до пят отстраненным взглядом, он развернулся и твердой походкой, которая обычно присуща лишь настоящему хозяину дома, ситуации и собственной жизни, вышел вон. Проводив его взглядом, я невольно осмотрела свой старенький, просторный свитер из альпаки и, подумав над тем, что могла бы удосужиться одеть что-нибудь и получше, тихо заглянула в открытую спальню Мартина. Мальчишка лежал на софе, отвернувшись лицом к окну. “Один – ноль, в пользу альпаки”, – подумала я и тихим шагом вернулась к своему креслу-качалке.
Оставшийся день я провела не с Деятелем, но Мыслителем в лице Мартина. И, думаю, уж лучше слушать оскорбления по поводу своей прически, терпеть кривляния и неуместные шуточки, от которых смешно было лишь их автору, нежели очищать от жвачки красное дерево или носиться по дому с пылесосом.
Казалось, моя смена не закончится никогда! Доротея пришла ровно в шесть, когда Мартин, после очередной дурацкой