Fохтаун. Алексей Николаевич Мутовкин
что страх моего отца – это страх неизбежного. Но неизбежного не стоит страшиться, ибо оно не пагубно. Неизбежное таит в себе тысячу вещей, вращающихся в колесе истории, которое раскручивает пращу. Неизбежность в том, что колесо вращается всё быстрее. Неизбежность в том, что праща разорвётся и снаряд устремится вдаль. Колесо останется позади, а впереди – непознанное. Хотите знать моё отношение к развалу ССЭР? Оно нейтральное. Это должно было случиться, хотели мы того или нет. Но если вы рассматриваете крах «Системы» как неизбежное в свете ваших представлений о мире и справедливости, то моё «неизбежное», хоть и похоже внешне на ваше, отличается от него во всём. Вы думаете, что неизбежность вызвана несовершенством плановой экономики, придуманным вами же отсутствием личных свобод, предательством руководителей и просто тем, что эта серая гадина должна была сдохнуть рано или поздно? Моя неизбежность в том, что всё несовершенное должно уйти, дав место более совершенному. Также как на смену Советскому Союзу пришло Социалистическое Содружество Экономических Регионов, так же и на смену ССЭР придёт нечто более совершенное. И такие, как вы, снова будут недовольны этой новой серой гадиной. Вы всегда будете недовольны тем новым, что несёт смерть вашему спокойствию. Вы загоняете мир в зону комфорта и пугаете всех выходом из неё, тогда как эта зона стала не чем иным, как «зоной», в самом переносном смысле этого русского слова. И неважно, какими яркими красками вы себя обмазываете; вам не скрыть то, что серый – это именно ваш натуральный цвет. Что до моего отца, то да, он пишет обвинительные приговоры тому времени, но свою дочь учит различать истинную природу вещей и стремиться к помилованию. Мой дух 9801 видит эти старания. И говорит мне, что от каждого моего действия – каждый день, каждый миг – зависит, на каком из двух концов окажется мир, когда праща порвётся.
«Флинтерия»
Атир проснулся в полной тишине. Резервного электричества хватило на несколько часов, а под утро город снова погрузился в первобытное молчание. К моменту пробуждения молодого полицейского основное электроснабжение так и не восстановили. Атир, первый раз в жизни оказавшийся в подобной обстановке, открыл для себя новые грани мироощущения. Оказалось, тишина гораздо приятнее, когда в розетках не бежит ток, а бытовые приборы не просто выключены, а полностью мертвы. Хоть какой-то прок от этих массовых сбоев роботов!
Еле слышный щелчок донёсся до слуха Атира. Стены пропитались тонким гудением. Глубокая тишина исчезла. «Только бы старик, – так он в мыслях называл Киэя, – не завёл свою шарманку о прошлом! Затрещит ещё о том, что в его время такие блэкауты случались по два раза на дню. Интересно, каким словом он заменит понятие блэкаут? Зуб даю, что такое словечко его здорово раздражает. Пора придумать Шкалу Раздражения Языковеда Карданова от одного до десяти и присваивать каждому слову баллы. Лингвист – три балла по ШРЯК. Блэкаут – семь баллов!»
Когда Атир вошёл в номер Киэя, тот уже сидел на заправленной кровати, правда, без штанов. Он разговаривал по коммуникатору.
– Передай