Предчувствие войны. Начало жатвы. Серия «Александрина». Виктор Битеряков
и прячьтесь уже в самой иллюзии. Кто вас найдёт там, а я пока разберусь с ними.
– Тебе не нужна помощь?
– Зачем? Это мой сон, и я здесь хозяин. У них здесь нет надо мной силы.
Разве что обман…
– Куда же нам идти?
– Во всякое разное… Считайте, это своими снами.
– Сны? Что это?
– Разбирайтесь сами. Нет времени натаскивать вас, враг уже здесь. Вот время и вышло.
Берите с собой Грома. Он пригодится. Как проводника и просто так. Гром очень силён.
Велес, похоже торопился, выпроваживая их.
– И всё, идите уже…
Он напоминал сейчас студента перед экзаменом, у которого проблемы с материалом.
Они с Ником глянули друг на друга и захохотали. У Ника даже слезы выступили. Да и у неё тоже.
О чем может студент думать перед кафедрой? Перед чем? Кафедра… Может думать, что же делать, что делать… С профессором или материалом… Кафедра. Кафедра. При чем тут кафедра!
А профессор? Вот задача. А задача!
На сообразительность.
Ность-ость
Сть-ть
Ть-ь…
Сон. Какой-то по счету?
Как понять, если нет этой самой точки, откуда считать? Всё слиплось. И вдруг точка возникла.
Гром гавкнул.
Так громко, что они обернулись на него.
Почему они тут с собакой?
– В правилах написано, нельзя с собаками!
– Сама дура слепая, обиженно передразнил её мальчишка лет четырнадцати.
Темноволосый, недовольный. В яркой курточке.
Это же Гром! Ой, дела. Гром превратился в мальчишку. Только глаза у него остались всё те же.
Злой такой. Ругается.
Он посмотрел на них, – а чего она… -Он кивнул на Соньку.
– Ой, простите. Ну, я ошиблась.
– Ладно, проехали.
Тут они услышали сигнал и объявление, из динамиков сверху, что начинается посадка на рейс… Просьба пройти к пятому терминалу.
Да. Мы же в аэропорту. Ноги сами понесли её куда-то.
– Эй, но нам совсем не туда. Нам сюда. -Точно.
Они свернули налево и теперь торопливо цокали по длиннющему коридору.
– Ну? Сюда?
– Да. Пришли. Здесь посадка на танк… -На что? А…
По лавкам, вдоль стен, сидели танкисты. Один из них что-то громко говорил. На всех была старая военная форма и древние шлемофоны. На некоторых, немногих, нахлобучены кроссовые шлемы под хаки.
– Что непонятного! Забыли, что ли? Мы же спелестология! Мы диггеры! Помните это. Когда средства защиты подканчаиваются и не срабатывают, начинается клаустрофобия. -Много ты знаешь, зелень…
Мужик похожий на колхозника перебил вещающего. Он был в грязном потрепанном ватнике и шлемофоне, с надписью «Урал».
А другой, такой же персонаж, в мотоциклетных крагах, со стертыми позициями заявил, – когда влупят ПТРК, клаустра без мазы. Командир наш, Сумалик, с друганом, сгорели заживо. Точило! А я вылез оттуда через ствол.