Призрак в опере. Марина Серова
людей, сидящих кое-где в зале, снующих по сцене, в проходах. Почему-то казалось, что вчерашний херувимчик-атлет из ложи где-то здесь, где-то рядом.
Мои наблюдения прервал маленький юркий мужчина, зычным голосом скомандовавший:
– Перерыв – пятнадцать минут, дальше начнем с третьей сцены, с выхода кордебалета. Никому не расходиться, прогоним восьмую и девятую сцены.
Мужичок обернулся ко мне и, с интересом взглянув, спросил:
– Чем могу служить? Помощник режиссера Андрей Весловский.
– Да я, собственно, поговорить, – с улыбкой глядя ему в глаза, откликнулась я. – Я журналистка из «Криминального Тарасова» и большая поклонница вашего театра. Все ваши мюзиклы смотрела, даже в Москве на паре премьер была, – постаралась как можно убедительнее соврать. – Я по поводу этого ужасного несчастья. Вы тут, я вижу, за главного?
Моя явная лесть польстила коротышке, он, склонив голову набок, призывно-плотоядно улыбнулся и с придыханием произнес:
– С такой очаровательной журналисткой не поговорить просто невозможно. Пойдемте в буфет, я вас кофеем напою, там и поговорим, а может, и чего поинтереснее сообразим.
Весловский, крепко подхватив меня за локоток, поволок по направлению к буфету. Да, это надолго, но чего не вытерпишь ради дела. Потом нужно будет от него как-нибудь отделаться: провести вечер в обществе этого плешивого ловеласа мне совершенно не улыбалось. А сейчас надо работать. Поэтому с милой восторженной улыбкой на лице я прослушала такое количество информации, как будто я сама поездила с этим театром не один год. Весловский оказался довольно наблюдательным человеком. Он давал емкие характеристики всем и каждому, язвительно подмечая слабости и недостатки. Помреж был в курсе всех закулисных интриг, а таких оказалось великое множество.
Из разговора получалось, что эта самая Лилиана Жиндарева была стопроцентной стервой. Ну, конечно, кто не без греха. Однако в список ныне покойной примадонны входили такие «шалости», как издевательства над костюмершами, гримершами, срыв спектаклей, публичные обвинения в бездарности молодых актрис. Она довела, как поведал помреж по секрету, до инфаркта старичка-осветителя, проработавшего в театре не один десяток лет: эта зараза (выражение Весловского) привязалась к нему, видите ли, он не так ее освещает и делает это специально. Похоронили, в общем, дедка.
Лилиана никого не уважала, никого не боялась, а считалась только с Араратом Кочеряном, своим официальным любовником. Он, кстати, все последние мюзиклы и спонсировал. Что теперь с театром будет, неизвестно. С ним она вела себя более или менее нормально, ничего, кроме обычных бабских капризов, себе не позволяла.
Да, картинка вырисовывалась та еще. Уже набралось порядочное количество народу, которое с радостью всадило бы нож в грудь этой прекрасной стервы. Кто-то мстил бы за себя, кто-то за того парня. Я поблагодарила Весловского и, еле-еле отделавшись от него (пообещала сегодня вечером прийти на спектакль, ну и так далее), двинулась обратно в репетиционный