Перехлестье. Алёна Алексина
она ведь была чудом!
Просиживая днями напролет в «Кабаньем пятаке», который благодаря новой кухарке обрастал все большей популярностью в Аринтме, Глен не сводил с нее глаз.
Мужчина с удивлением понимал, что никогда прежде не видел никого столь же прекрасного. От нее исходили волны света и радостные солнечные зайчики! Она вся казалась солнцем – теплым, ласковым, ясным. Ее улыбка… он никогда прежде не видел, чтобы женщина улыбалась вот так – словно бы сама себе, но в то же время…
Ему в ней нравилось все. Он не мог объяснить почему. Не понимал. Просто нравилось. И влекло с неодолимой силой! Влекло так, что приходилось стискивать зубы, перебарывая отчаянье, ведь приблизиться волшебник не мог. Скрытый завесой невидимости, он не заказывал умопомрачительно пахнущую стряпню, не подзывал обслугу. Но почему тогда она, несколько раз проходя мимо него, вскидывала голову, словно отыскивая взглядом никем не замеченного посетителя? Ах, как он хотел окликнуть ее! Хотел улыбнуться, но еще больше хотел поговорить о ней. Хоть с кем-то! Рассказать о том, как блестят ее глаза. Какие они красивые! Как способна обогреть и утешить ее улыбка. Увы, собеседников и даже просто слушателей у него не было.
А может, Глен просто слишком много времени провел в одиночестве? Без возможности поболтать, покутить, без возможности просто жить, как жил всегда – разгульно, весело, рисково? Теперь же он простой наблюдатель. Скучно-о-о. Есть хороший шанс свихнуться. Мужчина помотал головой и усмехнулся сам над собой. Глупости какие-то в голову лезут.
Говорят, если колдун начал задумываться о чувствах, значит, ему пора на покой, ибо от любви до дурости – один шаг. А дурость для колдуна – недостаток смертельный, особенно если учесть, что покой таким, как Глен, принести может, увы, только дэйн. Век бы его не видать.
К слову о последнем. Этот что-то зачастил в харчевню. Явно положил глаз на Василису. И хотя мага бесила сама мысль о том, что дэйн и он находятся под одной крышей, поделать с этим ничего было нельзя. Но с другой стороны… как же весело понимать, что загонщик колдунов не чувствует, не знает про него! Потому как невидимость Глена до того сильна, что дэйн, могучий и всесильный, дэйн, которого даже колдуны и маги не могут убить, – он не ощущает его. Это забавляло.
Хотелось подойти и рявкнуть на ухо: «Выкуси!» Посмотреть бы, как он подпрыгнет. Но, конечно, ничего подобного Глен не делал. Дэйн есть дэйн. Вдруг все же учует. Лучше не выдавать себя. Ничего. Мы еще повоюем. Мы еще гаркнем свое «Выкуси!» так, что у всей харчевни будет в ухе звенеть.
В общем, дэйн таскался в трактир с завидной регулярностью и, видимо, хотел привлечь внимание стряпухи. Впрочем, последняя была одинаково приветлива со всеми и высокого гостя ничем не выделяла. Правда, когда он пришел в заведение первый раз, девушка расплылась в искренней улыбке и подлетела, сказав что-то, чего Глен не понял.
Дэйн ответил вежливо, но отстраненно. Как всегда. Улыбка девушки ни на миг