Мать и сын, и временщики. Александр Бубенников
дипломатии с Москвой его друг хан Саип-Гирей, но его уверовали, что ему лучше молчать о своей находке при случайном общении с московскими чиновниками, купцами. Семен Бельский и Моисей знал как по назначению использовать письменные свидетельства московского вероломства – ответить еще большим вероломством!
Хан Крымской Орды, вассал султана Солимона, лично им покровительствуемый, имел теснейшую связь с мятежной Казанью и с еле сдерживаемой досадой наблюдал за странной для него дружбой первых лиц Москвы и калги Ислама. Правительница Елена и конюший Овчина, считаясь с силой хана Саип-Гирея, чтобы оградить русские земли от набегов крымчаков писали превентивные ласковые грамоты вероломному хану от имени государя Ивана. Хан долгое время до начала мирных переговоров Москвы и Литвы и робких попыток Москвы развязать узел казанской измены отмалчивался и не отвечал на московские грамоты. Однако в 1537 году хан Саип-Гирей сразу же после убийства калги Ислама и пленения князя Бельского написал злорадное письмо в Москву на имя государя Ивану, а практически его матери великой княгине Елене, нанеся им немыслимое в практике дипломатических отношений между Крымским ханством и Русским государством оскорбление. Науськал хана хитромудрый советник Моисей – сейчас самое время оскорбить Москву, пойманную или догадывающуюся, что ее поймали на собственном вероломстве! В Тавриде был ограблен и унижен посол московский только за то, что Москва имела сношения и даже длительную дружбу с калгой Исламом. Удовлетворенный унижением посла хан известил правительницу Елену и ее сына-государя об уничтожении злодея Ислама, старого врага хана. После этого важного сообщения хан предлагал московскому государю братство, в обмен на запрет тревожить Казань. Выразив свое огромное желание иметь от Москвы множество даров во имя этого братства, хан велел ограбленному и униженному послу сказать его государю:
«Я готов жить с государем в любви и прислать в Москву одного из знатнейший вельмож своих, если ты пришлешь ко мне или конюшего Овчину-Телепнева-Оболенского, или князя Василия Шуйского, примиришься с моей Казанью и не будешь требовать дани с ее народа. Но если дерзнешь воевать, то не хотим видеть ни послов, ни гонцов твоих – мы неприятели! За попытку потревожить Казань мы вступим в землю Русскую, и все в ней будет прахом!»
Великая княгиня Елена и глава боярской Думы, после мирных переговоров с Литвой, не опасаясь удара в спину, решили выступить против Казани, отвергнув все мирные предложения казанского хана Сафа-Гирея. Поводов и причин посчитаться с казанцами было предостаточно. До послания из Тавриды казанские татары разбили московское войско воевод Сабурова и Засекина-Пестрого. В январе 1537 года сам хан Сафа-Гирей выжег предместья Мурома, но вынужден был отступить от города, увидев знамена сильного московского войска. Здесь бы и погнаться за Сафа-Гиреем и на его плечах ворваться в Казань!..
Однако небезосновательные угрозы крымского Саип-Гирея