Великая надежда. Ильза Айхингер
обратно?
– Не думаю, что поймают, – спокойно сказал Леон.
– Молчи! – крикнул Курт. – Ты нас всех за дураков принимаешь! Айда, пошли отсюда.
– Куда?
– Оставайтесь здесь! Давайте останемся вместе!
– Вместе! – передразнил Курт. – Вместе? Если бы мы хоть направление знали, куда идти! Че- рез могилы наискосок? Как попасть в Святую землю?
– Я говорю серьезно, – сказал Леон.
Вдали из-за низкой ограды вновь послышался грохот трамвая. За изгородью, в том месте, где был костер, поднимался белый дымок. Вечерняя звезда боязливо пряталась за туманом. Как нечто давно решенное, о чем еще никто не знает. Контуры предметов терялись в тяжелых сумерках, словно заблуждения.
– Там кто-то стоит! – сказал Леон.
– Где?
– Там, по ту сторону, где дорожка к воротам.
– Вы его видите?
– Стоит и прислушивается!
– Теперь видите?
– Да, вижу.
– Прямо возле покосившегося камня!
– Это куст, – сказала Ханна.
– Маленький куст, совсем крошечный кустик, – съязвил Курт.
– За десять минут из земли вырос: это заколдованный принц.
– Так расколдуйте его!
– А теперь он шевелится.
– Он все слышал!
– Мы ничего такого не говорили.
– Обо всех наших планах!
– Зачем вы говорите так громко?
– Эллен как о чем-то подумает, так сразу об этом и кричит.
– Вы тоже кричали!
– А теперь он снова стоит на месте.
– Просто пришел человек на кладбище, у него здесь родные или близкие похоронены…
Ветер шевелил кусты. Последние листья удерживались изо всех сил, чтобы не опасть.
– А если это не просто человек?
– Если он на нас донесет?
– Он ничего не слышал.
– Все он слышал!
– Ваш план провалился! – язвительно заметил Курт.
Внезапно дети примолкли.
От могилы, на которой они устроились, дорожка шла немного дальше, а потом сворачивала за угол, огибая кладбищенское строение. Местами ее заслоняли кусты и скамейки, но около ограды она опять становилась видна и вела в широкие черные ворота, словно река, о которой неизвестно, исток у нее здесь или устье. По этой дорожке двигались от зала прощания в сторону детей похороны. В последние годы на дальнем кладбище стали хоронить больше людей, чем прежде, но это были что-то уж совсем поздние похороны. Ворота уже вот-вот закроют. Поначалу заметно было только что-то темное и похожее на гусеницу – оно медленно проползло по дорожке и, словно собираясь превратиться в куколку, исчезло за кустами. Когда оно завернуло за угол и снова показалось, его уже было видно отчетливее. Радуйтесь, когда все становится ясно, так сказал владелец тира.
Это и в самом деле были похороны. Могильщики спешили изо всех сил, шли как могли быстро, но их поспешность все равно оставалась медлительной. Недовольно потрескивали доски носилок.
Господи, не оставь нас, потому что близится вечер!
Могильщикам хотелось домой.