Пиявки. Вероника Богданова
подумалось Элке. Но чувства дежавю почему-то не возникло: слишком уж не походил насквозь интеллигентный Вечно Второй на пьяного в дупель Димочку Чарского.
– Ну что, милая попутчица, давайте знакомиться? – голос Антона Павловича, негромкий и проникновенный баритон, прозвучал настолько дружелюбно, что Элка улыбнулась и неожиданно для себя смело бухнула:
– Вы находитесь в более выгодном положении: вам не нужно представляться.
– Напротив! – мягко возразил Савельев. – В более выгодном положении как раз находитесь вы, пока являясь для меня прекрасной незнакомкой!
– Так уж и прекрасной… – сконфуженно пролепетала Эльвира, теряя кураж.
Мама всегда ругала её за пренебрежительное отношение к собственной внешности. «Если ты не любишь себя, деточка, то не стоит демонстрировать это мужчинам. Пусть они считают тебя королевой, даже если в зеркале ты привыкла видеть обычную кухарку», – наставляла многоопытная маман, и Элка понимала, что она права на все сто процентов. Но «кухарка» в её зеркале была неистребимой, и комплекс неполноценности, тщательно выпестованный в Эльвире её первым мужем, прочно засел в ней, мешая радоваться жизни в объятьях бескорыстных любовников.
– Вы молоды и тем уже прекрасны, – продекламировал Савельев, прервав воспоминания Элки. Женщина хмыкнула: ей опять сбросили как минимум лет пять от её настоящего возраста.
– Как будто вы стары, – парировала Эльвира.
На её неискушённый взгляд, Антон Павлович был старше её от силы на десяток лет. Как выяснилось позже, они оба ошибались: Савельев действительно решил, что Элке двадцать пять, а вот самому Вечно Второму было уже без году пятьдесят. Выглядел он для своих лет просто блестяще: среднего роста, подтянутый, русоволосый без признаков седины и лысины, обладающий потрясающе лучистыми серыми глазами и обезоруживающей улыбкой, – ну чем не секс-символ?
Жена Антона Павловича, громоздкая амбициозная тётка Валентина Денисовна, уже перешагнувшая за полтинник, рядом с ним казалась его мамочкой. Она втайне считала, что её муженёк достоин быть Первым, что роль Вечно Второго он давно перерос и его мужская харизма была бы просто неотразимой и на более высоких политических уровнях. Естественно, Савельев был с ней полностью согласен.
Кстати, своей «неотразимой мужской харизмой», по слухам, он пользовался не только для достижения политических целей. Говорили, что секретарша мэра родила ребёнка именно от Антона Павловича. Что недавно принятая в юридический отдел девушка периодически была замеченной выходящей из личного серебристого «Туарега» Савельева. И что известнейшей в городе тележурналистке Наденьке Журавлёвой (кстати, недавно ушедшей в декрет) сероглазый красавчик подарил новенькую двухкомнатную квартиру.
Обо всём этом судачили в народе, и Элка как человек к народу весьма близкий в перипетии бурной личной жизни Вечно Второго была посвящена во всех подробностях, реальных и выдуманных.