Красавица и чудовище. Анна Бигси
в нашей БСМП лежит, завтра в Москву перевозят.
Она закрылась, отгородилась от всего мира невидимой стеной, чтобы справиться с болью от расставания с любимым мужчиной. Разве могла предположить, что все так обернется? Пока она корчилась на полу от невыносимых моральных мук, жизнь Царева висела на волоске. Он нуждался в ней, а она трусливо прятала голову в песок. Если бы можно было отмотать время назад и забрать свои слова обратно… Если бы она только знала… Если бы…
– Лиза, вы слышите меня? Я думал, вы знаете. Точилин вроде всем звонил.
– Я ничего не знала, – тихо ответила Краснова. – У меня телефон был выключен. Спасибо, что сообщили. Я сейчас же поеду туда, позже вам позвоню.
Бескомпромиссное решение тут же пришло в голову, сметая на своем пути все сомнения и установки. Она вдруг осознала, что должна быть рядом с ним, все остальное – неважно. Не представляла, как будет жить, зная, что ему грозит опасность.
– Ну как знаете, – равнодушно произнес Сотников и завершил соединение.
Отложив телефон в сторону, Лиза судорожно принялась одеваться. Ей нужно было как можно скорее добраться до больницы, узнать, как там Женя, попытаться помочь ему.
– Куда это ты собралась? – резкий голос мужа заставил вздрогнуть и вернуться в реальность. Она напрочь забыла, как о его существовании, так и об их уговоре.
Холодный пот выступил на коже, но Краснова не намерена была сдаваться.
– Царев попал в аварию…
– И что? Ты забыла, чья ты жена?
– Максим, пожалуйста, мне надо его увидеть…
– Я сказал, нет. Мы сегодня уезжаем.
– Я вернусь, обещаю! И уеду с тобой, куда ты скажешь, только, пожалуйста, дай мне возможность узнать, как он! – взмолилась Лиза.
Понимала, что скандалом ничего не добьется, и пыталась надавить на жалость.
– У тебя три часа. Приедешь сразу к поезду.
– Спасибо, – пробормотала она и, накинув пальто, выбежала за дверь.
Не помня себя, добралась до больницы, но не успела войти внутрь, около входа встретила маму Царева.
– Ирина Борисовна, как Женя? – сразу кинулась к ней. На что она рассчитывала? На поддержку? Сострадание? Они ведь никогда не ладили, но сейчас… Краснова почему-то была уверена, что они придут к взаимопониманию. Общее горе сближает людей.
Но у Царевой было свое мнение по этому поводу. Она окинула Лизу презрительным взглядом и сухо произнесла:
– С моим сыном все хорошо. Тебе-то что?
– Я приехала, как только узнала…
– Не стоило.
– Я хочу помочь.
– Спасибо, уже помогла.
– Зачем вы так? – слезы застыли в глазах. Лиза не ожидала такого негатива в свой адрес.
– А как? Это от тебя он летел, как сумасшедший. Ты чуть не угробила моего сына, а я должна тебе в ножки поклониться? Уходи отсюда и не приближайся больше к нему!
Слова Ирины Борисовны больно ранили, ядовитой стрелой проникали в самое сердце и оставляли кровоточащие раны.
– Но…
– Я