Колдун со Змеева моря. Анна Гурова
выставили скудное: остывшая каша с грибами, квашеная капуста… Нойда, мельком удивившись бедности стола, не жаловался. Да и есть после увиденного на дороге не хотелось. За стол сели только мужчины – женщины устроились на лавке у печи.
– Ну рассказывай, – заговорил Кадай, – Как это вы с Вархо побратались? Я думал, вы, колдуны, друг друга ненавидите…
Нойда поднял на него удивленный взгляд.
– Вархо сам рассказал, что он чародей?
Старейшина ухмыльнулся.
– За дурака меня держишь, или за слепого?
– Пока сын с нами жил, мы уж тут всякого повидали, – уклончиво добавила от печки его супруга.
– Мы встретились с Вархо на службе у ярла Арнгрима, – снова заговорил нойда. – Ваш сын был у него за рунопевца – нурманы их скальдами зовут. Когда они уходят в морские набеги, то стараются непременно взять с собой колдуна. Кто-то должен уметь раскинуть кости, чтобы заглянуть в завтрашний день или узнать исход боя. Порой надо проклясть врага, чтобы от него отвернулись боги и ни в чем не было удачи. Наслать ужас на противника, напустить тьму в глаза кормчему… Таким колдуном и был Вархо. Он многое умел… Однажды нас обоих позвали в усадьбу родича ярла, чтобы упокоить драуга. Все отказывались, никто не хотел связываться с поганью – чести мало, сгинуть можно запросто… Ну а мы согласились. Финское колдовство нурманы очень уважают…
– Кого, говоришь, упокоить? – перебил Кадай, слушавший гостя с каким-то настороженным любопытством.
– Драуга. Так нурманы называют ходячих мертвецов.
У печи громко звякнул об пол глиняный горшок и покатился под лавку. Жена Кадая, вскочив, принялась выговаривать криворукой невестке.
– После того дела мы с Вархо сдружились. Куда только вместе ни ходили… Однажды влезли на запретную гору, чуть не ограбили богиню, еле ноги унесли, – нойда улыбнулся воспоминаниям. – Потом Вархо сказал, что его домой потянуло – ну и ушел. А я остался служить Арнгриму…
Нойда решил, что пора и ему задать вопрос.
– Я шел сюда мимо брошенного постоялого двора. Мне сказали, народ бежит на словенский берег…
– У кого ума нет, тот бежит, – сердито бросил Кадай. – В лесу пропасть волков, да еще медведи не спят… А кому-то, видно, этих бед мало показалось – и распустил слухи о чудище из леса. Да только, по правде, никто того чудища в глаза не видел. Я вот своим запретил уходить. Сказал, пока в деревне дома сидите – бояться нечего! Кузнец вон ослушался – и что с ним стало?
Затрещала догорающая лучина, угли посыпались в плошку с водой, снова потянуло дымом. Кадай, будто того и ждал, поднялся из-за стола.
– Иди-ка, названый сынок, спать! Мы тут с огнем долго сидеть не любим.
Длинная изба старосты состояла из двух срубов под одной крышей, соединенных темными холодными сенями. Нойде постелили в малой избе – подальше от хозяев. Сруб казался нежилым, душным и промозглым одновременно. Печь натопили кое-как – даже не прогрелась как следует. Нойда, оглядев ночлег,