Тетради Шерлока Холмса (сборник). Джун Томсон
картиной. В данном случае нам помог ярлык, который миссис Конк-Синглтон обнаружила на обороте рамы, когда вынимала холст. А вы, мистер Холмс, догадались о его наличии по крошечному пятнышку клея, оставшемуся на раме. К счастью, миссис Конк-Синглтон сохранила ярлык.
Мистер Касселл отвесил поклон Холмсу и даме в знак признания сыгранной ими роли.
– На ярлыке, – продолжал он, – стояла дата: «1798 год», имя: «Бардуэлл» и номер: «275». Я установил, что лорд Бардуэлл скончался в 1797 году в возрасте девяноста двух лет, оставив после себя особняк, полный ценной мебели, картин и других произведений искусства. Единственным наследником лорда оказался внучатый племянник, который, стремясь как можно скорее обратить все это в звонкую монету, продал дом, а его содержимое пустил с молотка. Очевидно, никто не распознал истинной ценности маленького холста, хранившегося в семье согласно описи имущества, в которую мне удалось заглянуть, чуть ли не с середины семнадцатого века. Впрочем, к моменту кончины лорда Бардуэлла картина, вероятно, уже успела потемнеть. На аукционе она проходила двести семьдесят пятым лотом под названием «Интерьер. Голландская школа». Затем, все еще неопознанная, попала на другой аукцион, где ее и купил мистер Конк-Синглтон. Это была исключительно удачная покупка, – добавил мистер Касселл, снова отвесив поклон даме, – ибо теперь стоимость полотна весьма высока.
В знак согласия миссис Конк-Синглтон слегка наклонила покрытую вуалью голову. Затем она промолвила тихим мелодичным голосом, слегка дрожавшим от волнения:
– У меня нет слов, чтобы выразить вам, господа, свою признательность за работу, которую вы проделали, чтобы установить истинное авторство этой картины. Я поручаю продажу Вермеера вам, мистер Касселл, и сердечно благодарю всех вас.
Миссис Конк-Синглтон явно переполняли чувства; немного погодя мистер Касселл проводил гостью к выходу и вызвал экипаж, чтобы доставить ее домой.
Затем он вернулся в кабинет, широко улыбаясь и восторженно потирая руки.
– Как славно все завершилось! – заявил он. – Что и говорить, миссис Конк-Синглтон необычайно повезло. Она будет обеспечена до конца своих дней, и ей больше не придется писать фальшивых Констеблов на оборотной стороне великих произведений, чтобы сэкономить на холсте!
– Положительно счастливая концовка, Холмс, – не удержавшись, заметил я позднее, в экипаже, когда мы возвращались к себе на Бейкер-стрит.
Холмс от души расхохотался.
– Ваш оптимизм и в самом деле оправдан, дружище, – ответил он, украдкой бросив на меня лукавый взгляд. – По крайней мере, в данном случае.
Дело о заблудившемся цыпленке
Стояло прекрасное июньское утро. Было восемь часов, мы с Холмсом сидели за завтраком. Он просматривал корреспонденцию, только что доставленную почтальоном, я рассеянно листал «Дейли ньюс» и довольно уныло размышлял о том, как здорово было бы провести этот день где-нибудь