Рус. Заговор богов. Вадим Крабов
кто-нибудь из доброхотов. На судне народу много.
С этим напутствием Рус и отправил Адыгея в морской круиз вокруг континента: тирский Далор, расположенный на южном побережье Гелинского моря, пролив Дорога Археев, Океан, побережье Гроппонта, выступающий далеко на запад пустынный полуостров Тартарол и, наконец город-княжество Кушинар. При хорошем ветре, без захода в попутные порты это романтическое путешествие должно продлиться примерно месяц. Торопиться было некуда, и Рус не хотел раньше времени пугать Бехруза и его неверную жену падением в «зыбучую яму».
Спешить-то Рус не спешил, но Адыгея, поселившегося, разумеется, в офисе будущего банка, в покое не оставлял. Еще за два месяца до отказа больших меняльных домов открыть общее с князем дело, бывший «степной волк» гулял по крупным городам ойкумены, прикупая или арендуя подходящие здания, нанимал охрану для будущей «меняльной лавки».
Рус отправлял его по старым координатам, когда-то стоившим тогда еще простому секретарю Пирку – а теперь фактическому наместнику князя, или, как здесь называли, райгойду Кушинара, – приступов сердечной жабы и седых волос. Хвала богам, все обошлось: неосторожно данная клятва не нарушилась, и все карты с координатами незаметно вернулись в гильдейский архив, будто и не пропадали вовсе.
Адыгей, верхом на спокойной серой кобыле по кличке Крупинка, обычно уходил под утро, после быстрой проверки безопасности выхода из «ямы» лично Русом. «Степной волк» изображал раннего путника – приказчика богатого кушинарского купца и вместе с первыми солнечными лучами проникал сквозь городские врата, по всем местным правилам честно заплатив пошлину. Кое-где приходилось пристраивать Крупинку в специальных, для того и предназначенных конюшнях и покорять город пешим ходом; в иных городах предлагали свои услуги многочисленные кули – ничем не отличимые от своих земных азиатских коллег, а в некоторых полисах разрешалось передвигаться верхом на животных. Ойкумена оказалась большой и разнообразной – это поразило молодого тиренца, ранее не покидавшего родных пределов. Если о Месхитии, Галатии, Гроппонте, Кафарии, естественно, о соседней Эндогории, о Фракии – родине любимой женщины – он знал или слышал, то об иных странах, объединенных, пожалуй, только верой в «общепризнанных» богов, зачастую за вычетом одного-двух (да простится им святотатство!), да распространением гелинского языка – и в потаенных мыслях не подозревал.
В первом же городе, в Гиркатласе – столице Гириканского царства, затерявшегося в восточных болотах ойкумены, имеющего в своем составе одноименное альганское пятно (размерами меньше Кафарского) и на севере граничащего с каганским обиталищем по имени «Проклятое», не оказалось Храма Эола, почитаемого бывшим «волком». Пришлось ему найти храм всех богов и помолиться в нем. И удовлетворенно отметить: «Вот оно – просвещение. Если есть за что благодарить коварных эндогорцев, то только