Геракл. Сергей Быльцов
мужчин, а остальные девять – на долю женщин. Если же их свели Афродита Пандемос и Гимер-Желание плотское, то доли мужчины и женщины почти будут равными, лишь немного часть женщины будет больше.
Гера была уверена, что супруг должен быть ей более, чем она ему, благодарен за наслаждение, которое она ему доставляет. Она считала свою любовь к Зевсу возвышенной и небесной и потому вышло, что Тиресий дал подтвержденье словам Громовержца.
Дочь Крона, как говорят, огорчилась много сильней, чем стоило дело, и в неистовом гневе наказала сурово судью – очей нескончаемой ночью.
Зевс широко открытыми глазами долго смотрел то на ослепленного Тиресия, то на жену, что-то гневно ему говорившую и, наконец, страшно скрипнул зубами и тихо, но грозно так возвестил:
– Слушай слово мое и безмолвно внимай, о супруга! Ты, волоокая, грозная Гера, можешь, коль хочешь, еще истреблять иль калечить ни за что человеков, смерти подвластных. Но пылающий гнев твой в разговоре со мной в ничто я вменяю! Не смей никогда спорить со мною! Если же, справедливость отринув, ты в мстительной ярости будешь доходить до последних пределов, то я с тобой разведусь и останешься навсегда ты обычной богиней, какой была до свадьбы со мною.
Впервые Зевс так разгневался на молодую супругу. Никогда до этого момента Гера не была так испугана; по – тихому, зловещему голосу Зевса и по мелко трясущейся черной небольшой бородке, которую он недавно отпустил, она поняла, что тот обязательно сделает, что обещает. Гера запомнила этот спор с Зевсом, который рассудил Терисей навсегда, и это спасло жизнь многим людям, например, троянскому царевичу Парису, который признал, что Афродита прекраснее ее. Впоследствии Гера научилась владеть собой, и гнев, внушаемый богиней бешенства Лиссой, скрывался под язвительной улыбкой и превращался в отложенную злокозненную месть.
23. Ревнивая Гера бунтует против супруга
Гера так долго ждала этого брака, но он по воле Мойр не был счастливым. Супруг оказался слишком любвеобильным.
Когда Зевс не изменял, Гера была вполне довольна своей судьбой. Она была не просто самая могущественная среди богинь Олимпа, даже олимпийские боги почитали царицу и старались не перечить ей. Аид и Посейдон всегда оказывали ей царские почести, конечно, если дело не касалось их владений или земных городов, из-за которых бог морей готов был судиться не только с Герой, но и с самим Зевсом.
Когда же царица Олимпа узнавала об очередной любовнице муже или о новых внебрачных детях она сходила с ума от ревности и в припадке бешеной ярости убила бы Зевса, если могла бы.
Сначала Олимпиец тайно изменял своей третьей законной жене, и она по необходимости это терпела. Однако, когда он стал изменять ей открыто и даже хвастаться этим перед богами и богинями и перед ней самой, к женской обиде добавились тайные издевки богов и богинь, она все чаще стала срываться.
Гомер поет, как Зевс, очарованный Пестроузорным Поясом Афродиты, одолженным у богини любви Герой, сам обыденно говорит об изменах:
– Гера,