Стрелок. Несостоявшийся граф. Иван Оченков
я услал, отчего свидетелей не будет. По весне, если повезет, объеденный рыбами труп найдут в Неве. Как вы думаете, многие ли свяжут ваше исчезновение с известным изобретателем, фабрикантом и членом Королевского общества?
Будищев очень сильно рисковал. Пришедший к нему жандарм, действительно, многое знал и предложил в качестве пряника именно то, к чему он так сильно стремился. К тому же он пока что ничего не потребовал взамен, ни письменного согласия на сотрудничество, ни клятвы кровью на древнем алтаре. Но вместе с тем от всей этой попытки вербовки явно пахло какой-то самодеятельностью. Ковальков выглядел, как игрок, поднимавший в надежде сорвать куш ставку за ставкой. Оставалось узнать, есть ли у него козырь?
– А теперь, мил человек, – продолжил подпоручик, видя, что клиент проникся создавшейся ситуацией, – ты мне все максимально подробно расскажешь. Кто ты такой, чем дышишь и кто тебя прислал. Явно ведь не Лорис-Меликов?
– Нет, – выдохнул ротмистр, как только ему вытащили кляп.
Ковалькову приходилось бывать на войне и даже видеть допрос пленного турецкого офицера. Тот говорил по-французски и вел себя, как благородный человек, а потому с ним обошлись с подобающей случаю гуманностью. Спросили лишь, в каком полку тот служил и кто им командовал, после чего велели накормить и отправили в тыл. А тут на его глазах вежливый и недалекий провинциал, отчаянно пытавшийся подражать окружавшим его аристократам, вдруг превратился в безжалостную машину для убийств. И от этого стало страшно.
– И никакие важные господа тоже не отправляли? – продолжал допрос окончательно переставший выкать Дмитрий. – Ну не кривись, лет через двадцать, когда станешь генералом, тогда тебя к ним пустят, а пока что за счастье в приемной постоять. Верно?
– Да, – вынужден был признаться жандарм, с ужасом поглядывая на своего мучителя.
– А как тебе вообще в голову пришла идиотская мысль, будто я причастен к гибели великого князя?
– А разве нет? – попытался сыронизировать пленник, но тут же получил болезненный удар по печени.
– Вопросы здесь задаю я, – вернул диалог в конструктивное русло Будищев.
– От Вельбицкого, – прохрипел жандарм, как только к нему вернулась способность говорить. – Мы с ним давно знакомы. Нет, он никому кроме меня не говорил о своих подозрениях.
– А ты что, особенный?
– Нет. Это было после взрыва в Зимнем дворце. Мы после караула замерзли как собаки. Поехали в одно заведение и заказали пунша. Ну, вот он и проговорился. Я запомнил. Нет, мы были вдвоем. Девочек не звали.
– Что там с тайным обществом, или, мать ее, лигой?
– Лига действительно существует. Ее представители и сочувствующие есть во всех министерствах и департаментах, а также гвардейских полках. Цели ровно те, о которых я вам рассказывал. И да, они вами интересовались. Не в качестве равноправного партнера, разумеется, но как человека решительного и склонного к насилию.
– В смысле?
– Ну, вы же сами всем, включая генерала