Екатерина Великая. Роман императрицы. Казимир Валишевский
князя и Шувалова. Екатерина на лету подхватывает намек и, понизив голос, неясно бормочет, что и она хотела бы открыть императрице свою душу и мысли. Елизавета умиляется и проливает слезы. Екатерина следует ее примеру. Петр и Шувалов поражены. Дабы прекратить эту сцену, императрица вспоминает, что уже поздно. Действительно, уже три часа утра. Екатерина удаляется; но не успела она еще лечь в постель, как от имени императрицы является Александр Шувалов, просит ее успокоиться и объявляет ей о новом и скором свидании с ее величеством. Через несколько дней к ней приходит сам вице-канцлер с просьбой не думать более о возвращении в Германию. Наконец, 23 мая 1758 года[26] обе женщины встречаются вновь и расстаются, по-видимому, в восторге друг от друга. Екатерина опять плачет, но из ее глаз текут слезы радости «при воспоминании о всех благодеяниях, которыми ее осыпала императрица». Ее победа полная и решительная.
Дело Бестужева тянется еще почти целый год, но всем ясно, что главная пружина интриги против бывшего канцлера больше не действует. В октябре 1758 года маркиз Лопиталь даже опасается снятия опалы со страшного соперника. В апреле следующего года Елизавета решает покончить с этим делом. Посредством манифеста она объявляет о преступлении коварного министра, желавшего внушить императрице недоверие к ее возлюбленному племяннику и наследнику великому князю и возлюбленной племяннице великой княгине. Однако этот великий преступник, чьи злоумышления не удались, избавляется от заслуженной смертной казни. Даже имущество его не конфискуется. Его просто ссылают в его имение Горетово. Остальные обвиняемые (фельдмаршал Апраксин умер от апоплексического удара во время процесса) пользуются таким же снисхождением.
«Под влиянием страха, преобладающего в сердце этого народа, находящегося под игом деспотизма, – пишет в то же время маркиз Лопиталь, – все вельможи и все дамы, близкие к императрице, поддерживали великую княгиню и интриговали в ее пользу. Во главе этой партии встали фаворит Шувалов и его двоюродный брат, Петр Шувалов. Только граф Воронцов и граф Олсуфьев остались верными государыне. Все остальные, напуганные, трусливые и коварные, прикрывая свое поведение уважением к великой княгине, повинуясь ее желанию, сообщали ей все, что они знали о чувствах и расположении ее императорского величества».
Что касается Петра, решившегося на смелый шаг, то он быстро спустил флаг и сдался. В июне 1758 года Екатерина властно потребовала удаления его любимца Брокдорфа, который несколько месяцев назад говорил направо и налево, что следовало «раздавить змею». «Змеей» была Екатерина. В конце следующего года уже не великая княгиня, а великий князь просил разрешения вернуться в Германию.
«Великий князь, – писал Лопиталь, – был нездоров несколько дней. Я узнал, что он просил ее императорское величество через обер-камергера, которого нарочно для этого призвал к себе, разрешить ему удалиться в Голштинию. Ее императорское величество
Первое свидание произошло 13 (24) апреля 1758 г. Это число обозначено в депеше английского посланника Кейта. Это событие описано в нескольких депешах маркиза Лопиталя, ускользнувших от столь точного, впрочем, изучения, которому Вандаль подверг его корреспонденцию (