Я скучаю по тебе. Укрощение строптивой. Книга 1. Кира Фарди
рук. Получилось неплохо. Каждый, кто выйдет из здания, сразу увидит надпись.
Гордые своей работой, мы отправились по домам. Настроение было отличное.
Я приехал домой уже поздно. Макс подбросил меня до ворот и сразу смылся: он знал, что показываться на глаза моей маме не стоит. Ее ледяного взгляда и голоса с металлическими нотками боялись все мои друзья.
У нашей семьи торговая сеть магазинов «Стиль», которые уже расползлись по всей России. Эта фирма была создана еще дедушкой, но он уже отошел от дел. И неудивительно: только при маме скромный бутик на Садовой улице превратился в большой холдинг.
Мама говорила, что стиль – это понятие объемное, поэтому у нас продавалось все: от одежды и обуви известных брендов до отделочных гвоздей со шляпками самых невероятных форм, цветов и украшений.
Мама привыкла управлять огромной компанией твердой рукой. Так же она властвовала и в нашем доме. Ни отец, ни я не смели ей возразить. Я бунтовал: хитрил, изворачивался, а иногда и делал назло то, что маме не нравилось.
Отец же давно смирился. Он у меня художник. Когда мама особо наседала на него, он брал в руки мольберт и краски и сбегал от нее на природу. Рисовал свои картины, которыми мама потом украшала наши магазины. Все были счастливы.
Я пробежал по дорожкам сада и тихо открыл дверь. Прислушался. В доме стояла тишина. Естественно. В три часа ночи все спят. Я скинул обувь и на цыпочках стал красться к лестнице. Радуясь в душе, что удалось проскользнуть незамеченным, я распахнул дверь в свою комнату и сразу ослеп от яркого луча света, направленного на меня.
– Явился, значит, – услышал я голос мамы и открыл глаза.
– Мам, я уже не маленький мальчик. Могу приходить позже комендантского часа, – огрызнулся я.
– Ну-ну. Тогда можешь и без карт какое-то время пожить. Кредитки на стол.
– За что? – завопил я. – Это беспредел!
– Для кого как. Я жду.
– Ну, мам. Что я опять сделал не так? Посидели с Максом и Пашкой в клубе. Смотри, я даже трезвый.
Я кинулся в матери, демонстрируя порядочность и готовность угодить.
– Не мамкай, щенок! Во-первых, ты сбежал с занятий.
Вот преподша, гадина фригидная! Нажаловалась все же!
– И что? Да ее слушать невозможно. Бубнит под нос, как полоумная.
– Во-вторых, – мать мои вопли не проняли, – вы что вытворяли на дороге?
– Где? Я даже за рулем не был!
Какая собака уже заложила? Доберусь до стервятника, своими руками придушу!
– Зато на камерах прекрасно смотришься!
– И кто, если не секрет, доложил?
– Полиция.
– Мама, ты же понимаешь, что меня не накажут. За рулем сидел Макс, потом Пашка.
– А мне плевать, кто вел машину. Я видела своего сына, который измывался над невинными людьми.
– А сама как над сотрудниками измываешься? – огрызнулся я. – От осинки не родятся апельсинки. Сама говорила.
Это я брякнул зря. Теперь пощады не жди.
Рита
Я проснулась оттого, что кто-то стучал в дверь. Вскочила с кровати, но никак не могла сообразить,