Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды. Юлия Славачевская
в глаз потыкать.
– O tempora! O mores![4] – согласилась со мной Марика. – А можно еще вещественные доказательства принести? Если приставать начнут?
– De mortuis aut bene, aut nihil[5], – прошипел Диего, меняясь в лице.
– Ты о чем? – уставилась на него Сапфира. – Никто ничего отрывать не будет. Мы ж не садистки какие-нибудь. Пару раз ботинком по… ребрам – и все. А Марика вообще о другом говорила.
– Это о чем? – поинтересовалась я, вставая между телохранителем и подругами. Быстро сообразила: – Использованные средства защиты приносить не нужно. Нам не на отцовство тест делать.
– Жалко, – надулась Марика. – Ничто так не стимулирует мужчин, как перспектива краткосрочных вкладов с длительной выплатой алиментов.
– Ладно, – ткнула локтем в бок подругу Сапфира. – Хватит развлекаться, давай ближе к делу!
– Я больше предпочитаю ближе к телу, – потянулась Марика, соблазнительно выгибаясь перед Диего.
Тот попытался отстранить ее рукой, но Марика свободно просочилась сквозь преграду.
Это два неотъемлемых свойства эфира. Первое – слышать призыв электромагнитных полей на любом расстоянии, второе – не знать преград. Есть еще и третье, опять-таки связанное с исконными свойствами.
Все эфиры – воплощенные молнии. При желании шарашат электричеством так, что любой полицейский шокер нервно курит в сторонке. Могут игриво кольнуть, а могут вжарить силой нескольких десятков гигаватт. Потом от несчастного одни угольки да пепел останутся. Оружие почти как у огненных.
Одно хорошо – буквой закона им не дана сила карать. Не то, знаю я их безудержную легкомысленность, на Земле остались бы жить одни эфиры, а прочая жизнь в материальной оболочке раз и навсегда исчезла. Вымерла как класс.
– Диего, ты же не оставишь в беде несчастную неудовлетворенную девушку, – потерлась бедром о телохранителя Сапфира, которая подошла к нему с другой стороны.
Красавец-брюнет сочно выругался исключительно по-испански и пулей вылетел из кабинета.
– Использование ненормативной лексики запрещено! – крикнула ему вслед девушка. Потом повернулась к нам и скинула шутливую маску. Сверкнули построжевшие карие глаза. – А теперь к делу! Кто такой Рошан?
– Никто не знает точно, – призналась Лёна. – Но дела там творятся очень странные. Во-первых, он до сих пор не оказался в поле зрения правоохранительных органов, несмотря на то что девушки постоянно пропадают…
– Глаукома, – кивнула Сапфира, выразительным жестом потирая большой палец и указательный. – Извини, перебила.
– Во-вторых, – пронзила недовольным взглядом девушку шатенка, – около его хутора ощущается сильное энергетическое поле. Хотя к этому нет никаких предпосылок.
– Жертвоприношения? – предположила я.
– Если только сексуальные, – задумалась Лёна. – Нет тяжелого
О времена! О нравы!
О мертвых либо хорошо, либо ничего