Его истинная. Анна Владимирова
балки… В зале, куда уже прошел Мирослав, горел настоящий камин.
– Иди сюда, – обернулся он ко мне, но я лишь попятилась. – Так и будешь там стоять?
Я усмехнулась и принялась стягивать с себя пуховик. Чувствовала его оценивающий взгляд и пыталась собрать остатки уверенности, но внутри все дрожало. И мне это не нравилось. Наша непонятная связь, похоже, плавила мне мозги!
– Что со мной происходит? – обернулась я.
– Я сказал, сюда иди, – раздраженно прорычал он, не спуская с меня взгляда.
Задержав дыхание, я шагнула в гостиную.
– У меня есть к тебе предложение, – приблизилась к нему и серьезно посмотрела в глаза. Пока мне еще есть, чем думать, нужно было не терять времени.
Он наклонил голову, казалось, врезаясь взглядом мне под кожу. Я даже отшатнулась.
– Пахнешь дымом… сдобой с корицей… бензином… – выдохнул он вдруг с таким восхищением в голосе, что я раскрыла от изумления глаза. – И снегом…
И он шагнул ко мне.
– Н-не трогай… – прошептала я, из последних сил заставляя себя стоять.
– Что за предложение? – напомнил зверь. Он сделал последний шаг, разделявший нас, и оказался спиной к камину. Его глаза горели в темноте, но мои, скорее всего, тоже.
– Снять с меня метку твоей истинной, – голос дрогнул.
Мне показалось даже треск поленьев в камине стих. Мирослав замер, словно оглушенный моими словами. Черты его лица по-звериному заострились, глаза зло сверкнули.
– Снять МЕТКУ?! – вдруг рыкнул он так, что я отскочила к ближайшей стенке.
Дальше Карельский повел себя пугающе и странно. Он заметался по комнате вдоль камина, отшвырнув с дороги журнальный столик так легко, будто тот был из папье маше. Из его груди рвался рык, руки сжимались в кулаки.
– Мирослав, что не так?! – вскричала я.
Зря.
Он резко обернулся на меня и в два шага оказался рядом.
– Истинная?! МЕТКА?! – рявкнул мне в лицо. И вдруг схватил за горло: – Беги, тварь, пока я тебя не разорвал к чертям…
8
Я вылетела на ночной воздух и бросилась к набережной, подворачивая ноги и падая в сугробы, которые за пределами двора этого дома словно и не разгребались вовсе. Родной Питер шугался меня, облаивая бродячими собаками, и возмущался сигналящими авто. Словно от меня рад был избавиться даже он, не говоря уже о Магистре!
А тут вдруг меня… вышвырнули?
Выбравшись на незнакомую набережную, я замерзшими пальцами кое-как вызвала такси, размышляя, продолжать убегать на юг или все же вернуться домой? Сомнения тут же разрешил сам Магистр:
«Домой, Воржева! – казалось, он умудрился рявкнуть на меня даже из смс. – А завтра ко мне в кабинет с утра!»
Действие «камешка» прошло, а обновить его мне было некогда, чем он и воспользовался. Вообще, силы и возможности самого Магистра для меня оставались загадкой. Он, казалось, мог быть везде, в любой ситуации и чужих мыслях, если только хотел. Другое дело, что на такое вмешательство