Всё, что нужно мне. Юлия Резник
не шутил! Он… не… шутил, господи. И глаза… его глаза – они не пусты. О, нет. В них ненависть. Лютая. Дикая… с трудом поддающаяся контролю. Я буквально видела, как она наползает, бьется о барьеры, что он расставил, с шипением отступает, чтобы ударить новой, еще более мощной волной.
– Я не собиралась от тебя ее скрывать. Хотела поначалу, да… Не спорю. Растерялась, и вообще… – провела по волосам. – Сам подумай, в каком я оказалась положении. Ведь ты… вернулся так внезапно, Алекс. И… ты совершенно не тот человек, которого я знала.
– Не тот.
– Вот! А Этель… она мое все, понимаешь? Я не хотела тебе зла. Просто… мне нужно было обдумать, как твое появление отразится на ней.
– Этель… – пропустив мимо ушей все остальное, Алекс тихо повторил имя дочери. – Этель… – перекатил на языке.
Он больше не выглядел равнодушным… Скорее потерянным. Злым. Больным…
– Алекс, ты меня слышишь?
– Что?
– Я бы не стала от тебя ее скрывать.
Он впился в меня острым, как скальпель, взглядом. Он вспарывал им мою кожу, пробирался внутрь. Недоверчивый. Битый. Может быть, почти сломленный. Совершенно мне незнакомый. Но каким-то непостижимым образом до боли родной.
– Если ты мне соврешь, я заставлю тебя пожалеть о том, что ты родилась на свет. И никто… Никто тебе не поможет. Ни папа, ни сам господь бог.
– Хорошо… А теперь послушай меня! Как я уже сказала, Этель – все, что у меня есть. И мне очень жаль, что с тобой случилось то, что случилось. Что это случилось со всеми нами… Но, клянусь, даже это не станет тебе оправданием, если ты ее хоть взглядом обидишь. Говоря твоими словами, я заставлю тебя пожалеть, что ты родился на свет, если это случится, Алекс. И еще… я бы не хотела, чтобы при Этель ты как-то вспоминал о своем прошлом… Ее не должно коснуться то, что…
– Я – уголовник.
– Да. Извини, я знаю, что ты ни в чем не виноват. Я тебе верю… Но я больше тебя не знаю.
Глава 5
Она была права. Как бы это ни было больно. Она… была… права. Самым дерьмовым как раз и было то, что я мог понять её страхи. Мне не стереть клеймо уголовника. Не изменить прошлого. И больше не стать тем человеком, которым я был когда-то. Да, я не был отморозком. Но сколько я их повидал за эти четыре года? Откуда Соне было знать, что я не стал одним из них? Она защищала дочь. Это понятно… Но осознавать, что она защищала ее от меня… было выше моих сил.
Я похлопал по карманам, достал сигареты. Выбил пальцем одну. Никогда не курил. А в зоне… только этим дерьмом и спасался. Что-то тихо зажужжало – Соня опустила стеклоподъемник. Я затянулся, так что обожгло пальцы. Она завела мотор.
– Куда тебя подбросить?
– Я ведь объяснил, – сбил пепел и снова наполнил дымом легкие.
– И что? Вот приедем мы сейчас. Ты придумал, что ей скажешь? Знаешь, как себя поведешь?
Зыркнул на нее. Сжал зубы. Я тысячу раз об этом думал, с тех пор как разглядел ту фотографию и все в голове сложилось. У меня есть дочь… Принять это было сложно. Ведь я не видел ее, когда она родилась, не вставал ночью к ее постельке, не учил ее орудовать