Листы каменной книги. Наталья Александрова
меньше, чем в бутике. Спрашивается, для чего пять лет мучилась, молодые годы тратила?
– Да ладно, к тому времени тебя все равно из того бутика турнули бы, возраст не тот.
– Точно, тем более он давно закрылся. Ну, что я могу сказать?
– Что, ничего особенного? – расстроилась Надежда. – Обычные ботинки?
– Напротив. Знаешь, как считается: самая дорогая обувь выглядит как самая простая. Так вот эти ботиночки итальянские, ручной работы, сделаны в частной мастерской в предместье Вероны. Эта мастерская существует с середины семнадцатого века и переходит от отца к сыну, от деда к внуку.
– Ого!
– Обувь делают заказчику по его индивидуальной колодке, которая у них хранится. Гарантию, разумеется, дают. Пожизненную. И если с ботинками что-то случится, то посылать их надо по почте в эту самую мастерскую. Они сами все чинят и обратно присылают. Стоит все это удовольствие запредельно.
– Представляю…
– Не представляешь даже приблизительно! – предупредила Инна. – А тебе вообще зачем?
Надежда чуть замешкалась, но в это время соседка потянула носом:
– Ой, оладьи горят! – и исчезла.
– Ну что ж, – сказала Надежда Цезарю, тщательно запирая дверь, – примерно так я и думала. С Антоном разберемся позднее, а завтра я поеду в больницу навестить твою хозяйку.
Надежда Николаевна хотела выйти пораньше, но много времени ушло на уговоры Цезаря остаться дома. Поначалу он ни в какую не соглашался, однако Надежда убедила пуделя, что в больницу его точно не пустят и они ничего не узнают. Только время зря потеряют. В конце концов песик согласился сидеть тихо и не выть, как собака Баскервилей на болоте, а Надежда пообещала не задерживаться.
Для похода в больницу она вырядилась в строгий брючный костюм и накрасила губы помадой, которая ей совершенно не шла, придавая лицу какое-то сварливо-равнодушное, занудное выражение. Смотреть противно, но для дела нужно.
Войдя в больничный холл, Надежда подошла к окошку справочной и строгим, уверенным тоном произнесла:
– Мне нужно узнать о состоянии больной Листьевой.
– Листьевой? – переспросила круглолицая женщина.
– Да, именно так.
Дежурная сверилась с записью в компьютере и с непонятным удовлетворением проговорила:
– Нет такой.
– Как – нет? – Надежда даже растерялась. – Проверьте еще раз. София Павловна Листьева.
– Говорю вам – нет такой!
– Ну, может, она записана не как София, а как Софья. Бывает такая путаница…
– У нас никакой путаницы не бывает! Если я сказала нет – значит нет! И не задерживайте людей, вон за вами уже очередь скопилась!
Надежда обернулась. За ней стояла только печальная старушка с красными глазами.
– Но позвольте, ее к вам доставили без сознания, в тяжелом состоянии, после дорожного происшествия… сначала не знали имени, потом выяснили, что она Листьева… проверьте, пожалуйста, не могла же она уйти