Жизнеописания. Плутарх
жить оседло. Он надеялся, что оскорбление, нанесенное сабинцам, послужит косвенным образом началом общения и сношений с ними, если только удастся приобрести нравственное влияние на женщин. К приведению в исполнение своего плана он приступил следующим образом. Прежде всего он распустил слух, что нашел в земле алтарь какого-то бога. Бога этого называли Консом, быть может, как бога «совета», – консилий до сих пор еще значит по-латыни «совет», как высшие магистраты, консулы, значит «советники» – или же его отождествляли с «конным» Нептуном, так как алтарь последнего стоит в Большом Цирке, невидимый в остальное время, его показывают только во время скачек. Другие же говорят, вообще, что, так как план хранился в тайне, не был никому известен, то вполне обоснованно было посвятить алтарь, скрытый под землею, божеству.
Когда он был найден, Ромул принес на нем пышную жертву и устроил игры, народный праздник, на который разослал приглашения всюду. Собралось огромное количество народу. Сам он вместе с избранными гражданами занимал почетное место в красного цвета плаще. Знак нападения должен был состоять в том, что он встанет с места, снимет плащ и снова наденет его. Большинство вооруженных мечами людей наблюдали за его движениями и, когда он подал знак, обнажили мечи, с криком бросились вперед и стали уводить дочерей сабинцев, позволяя их отцам спасаться бегством. Одни говорят, что было захвачено только тридцать, именем которых названы курии, по Валерию Антийскому – пятьсот двадцать семь, по словам Юбы – шестьсот восемьдесят три девушки; что больше всего оправдывало Ромула в глазах других: замужняя женщина была захвачена только одна, Герсилия, да и то по ошибке, так что похищение женщин не имело целью ни насилие, ни оскорбление, – им желали слить, соединить в одно целое самыми тесными узами два народа. Герсилия вышла, говорят, замуж за очень знатного римлянина, Гостилия, по другим – даже за самого Ромула. Он имел от нее детей – единственную дочь, Приму, названную так как первенец, и единственного сына, которому отец дал имя Аоллия в память того, что он «собрал вместе» граждан. Некоторые говорят, что позже он получил имя Авиллия. Об этом рассказывает историк Зенодот Трезенский, но находит себе многих противников.
XV. ГОВОРЯТ, между похищенными тогда девушками выделялась одна своею замечательной красотою и высоким ростом. Какие-то простолюдины повели девушку с собой, как вдруг им попалось навстречу несколько знатных мужей, которые стали отнимать ее. Похитители стали кричать, что ведут ее к Таласию, молодому человеку, уважаемому за свои нравственные качества. Услыхав это, защитники девушки стали выражать ему добрые пожелания и на радостях хлопать в ладоши, некоторые же даже вернулись обратно и пошли следом за провожатыми в знак любви и уважения к Таласию, выкрикивая его имя. Вот почему римляне до сих пор еще во время свадьбы употребляют припев: «Таласий!», как греки «Гименей!». Говорят, Таласий был счастлив в браке.
Карфагенянин Секстий Сулла, высокообразованный