Менталист. Хенрик Фексеус
глаза кулаками, перемещая посиневшие мешки. Коллеги хихикали, глядя на его усы, но молчали.
Мина оглядела аудиторию, остановив на каждом пристальный взгляд. Теперь ей предстояло убедить их в том, в чем сама она почти не сомневалась.
Мина глубоко вздохнула и показала на доску:
– Думаю, Винсент прав. Мы имеем дело с серийным убийцей.
Тишина. Они были в растерянности. Мина это предвидела.
– Как вы знаете, я почти не сомневалась, что на бедре у нашей жертвы вырезана цифра, – продолжала она. – Это навело меня на естественные подозрения и заставило искать цифры и на других телах. Я обратилась за помощью к Мильде из судмедэкспертизы – сегодня, когда навещала ее в связи с трупом, найденным в ящике. С ходу Мильда не смогла припомнить ничего такого, но вскоре перезвонила мне и рассказала про Агнес. Агнес Сеси.
Мина показала на фотографию рыжеволосой девушки, полулежавшей на скамейке в парке. Лужицу крови под ее ногами можно было принять за тень. Девушка была без пальто, несмотря на зиму. Справа от нее на земле лежал пистолет, словно только что выпал из ее руки.
– Снимок сделан в парке Берцелли, возле Китайского театра.
– Что-то не похоже на мюзикл, – пробормотал Кристер и пожал плечами в ответ на полные недоумения взгляды коллег.
Мина перевела палец на другой снимок, с видом прозекторской. Теперь эта же девушка лежала голой на металлическом столе, так, что на ее правом бедре отчетливо вырисовывались три линии – одна вертикальная и две сходящиеся друг с другом в нижней точке в виде буквы «V». Оставалось добавить две горизонтальные, сверху и снизу, чтобы получилась римская «четыре».
– Вот еще одна цифра, как и говорил Винсент, – сказала Мина. – И это то, во что вы не верили и что мы с вами пропустили.
Коллеги дружно вытянули шеи. Теперь все смотрели, во всяком случае, заинтересованно. Изогнутая бровь Рубена красноречиво выражала скепсис. Педер хлопал глазами, стараясь сфокусировать взгляд.
Мина снова показала на фотографию в прозекторской:
– Конечно, это было замечено при осмотре и занесено в протокол вскрытия. Но, с учетом истории Агнес, мы списали порезы на ее психическое нездоровье и не особенно ими занимались.
– Мы решили, что это она сама себя изрезала, и это объяснение все еще не потеряло силы, – скептически заметил Рубен, откидываясь на спинку стула. Он забросил ногу на ногу и раскачивался всем телом.
– Разумеется, такое вполне могло быть, – спокойно согласилась Мина. – Мы с вами видели и более странные вещи. Если бы только еще не это…
Мина показала на другой снимок, а потом – еще на один, в том конце доски, где были фотографии первой жертвы из ящика.
Ничего объяснять не пришлось, снимки говорили сами за себя. Юлия встала и подошла к доске. Еще раз вгляделась в фотографии, на которые показывала Мина.
– Разбитые часы…
Мина кивнула:
– Именно. И у этой жертвы тоже разбитые часы, которые показывают два часа ровно, а часы женщины из ящика – ровно три. Я верю