Живые из Атлантиды. Елена Серебрякова
Утром, к удивлению многих, два солдата приняли решение остаться на жительство в Кобылкино.
– И то, братцы, дома нас никто не ждут. А у сельчан вопросы начнутся. Станут судить, рядить, будто мы из армии сбегли.
Дальше пошли без этих двоих и, не дойдя верст двадцать до Волоколамска, исчезли еще два солдата. Пошли в село Селки за провизией и не вернулись. Потом их приятель признался, что у одного из бежавших в Селках живут родители. Получалось, что мирная жизнь притягивала намного сильнее всяких революционных лозунгов за справедливость.
День заканчивался, подходили сумерки, увидели купол храма Воскресения Христова Ново-Иерусалимского монастыря. Стали просить ночлег у монахов. Те беспрекословно отвели в гостевые кельи и разместили каждого в отдельности. Вопросов никаких не задавали, только понимающе кивали головами. Позже разнесли по кельям хлеб и кувшины с душистым отваром.
По утру собрались у ворот церкви Рождества Христова, сели на скамьи и начали совещаться. Волновал вопрос один – что делать дальше. Конкретных предложений никто не высказал и, когда воинов позвали в трапезную, слово взял поручик Кондратьев:
– Отсюда в верстах двадцати расположена деревня Гореносово. Там живет моя матушка – Вера Григорьевна. Дом у нее большой, а хозяйства нет.
– Как же она обходится? – спросил подъесаул Дробезяко, – ныне без своего огорода и домашней живности не протянешь.
– Она фельдшерица. Но по сути врач. То есть врачом был мой отец и жили мы в самом Петербурге. Отец служил в военном госпитале и всегда держал при себе матушку. Обучал ее. После смерти отца я уже служил в армии, а мать переехала в дом своих родителей в Гореносово. Из трех сестер она осталась одна. Местные быстро поняли пользу от новой сельчанки и у дверей ее дома часто толпится народ.
Капитан Зуйков на правах старшего по званию определил идти в село Гореносово. С благодарственным словом покинули Ново-Иерусалимский монастырь и пошли по Волоколамской дороге в сторону Москвы. Не доходя до Нахабино, вовремя заметили патрули с красными повязками без погон, свернули в лес. Уже затемно болотами и непроходимыми чащобами вышли к селу Гореносово. Сделали привал, но поздняя осень или ранняя зима отдых под открытым небом исключали. Костер разжигать опасно и оставалось одно – ждать возвращения посланного в разведку поручика.
Кондратьев вернулся, когда многих начал бить озноб, но поручик принес хорошие новости. Благодаря его матушке всех сразу готов принять на постой местный священник отец Мефодий. Его амбар приспособлен для общежительства, еда там тоже припасена. Собрались идти, и никто поручику не задал ни одного вопроса. Он сам пояснил, что у его матушки горница приспособлена под лазарет, что в столице свирепствует болезнь, вызывающая высокую температуру, кашель и порой беспамятство.
Священник к гостям не проявил любопытства, велел откушать, что Бог послал и укладываться на ночь. Но уже в дверях обернулся и предупредил, что с утра начнет разговор с каждым из гостей.
Так