Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку. Валерий Киселев
не получилось. Пехота закрепилась на указанном рубеже, я же, в свою очередь, при подходе к селу обнаружил, что оттуда поспешно выезжают легковые и грузовые машины с непонятными людьми. В этот же момент в мою связь вклинились боевики и… в эфире заиграл рояль, раздался детский плач. О подходе к населенному пункту я доложил комбату по связи. Он приказал мне развернуться и уходить на свое место по ранее утвержденному плану.
При развертывании в боевую линию машин со стороны села выстрелили из гранатомета. Граната не долетела и разорвалась от моей машины метрах в десяти. По связи комбат спросил: «Не твои ли это стреляли?» Я ответил, что стреляют не мои, и он тут же отдал команду на открытие огня по боевикам. По моей дублирующей команде открыли огонь все одиннадцать боевых машин («коробочек») и пехота. Обстановка сразу накалилась – со стороны населенного пункта начали работать снайпера и класть моих пехотинцев («карандашей»). Мои молодые «карандаши» растерялись – и все просто стояли, оцепенели. Командиры взводов не растерялись, стали бегать и укладывать их на землю, при этом командир второго взвода был ранен. Жалко сержанта, так получилось, что он принял командование взводом перед самой погрузкой. В этом бою у меня в роте были ранены еще человек пять.
Затем я получил команду на отход за просеку в виноградники, и все шло хорошо, но в момент развертывания техники встала приданная мне зенитная установка на «Урале». Ей прострелили колеса, и пришлось заняться эвакуацией машины. Я предложил комбату, чтобы перед ней встала боевая машина с запущенной дымовой шашкой. План мой удался – зенитную установку замаскировали дымом, вторая БМП ее вытащила из-под обстрела. А я в этот момент на своей БМП и еще с одной БМП работали по верхним этажам зданий и водонапорной башне.
В момент отхода группы боевых машин у левофланговой машины слетела гусеница. Мой техник роты – молодой прапорщик – на БМП кинулся ей на выручку, сам под пулями снайперов цеплял троса, и машина была эвакуирована с поля боя.
Смеркалось, когда мы отошли назад, на второе поле. Ночью загрузили боеприпасы в боевые машины, всех раненых отправили в полевой госпиталь. Так же ночью по проводной связи на меня вышел командир полка, и я ему дал целеуказание для артиллерии полка, откуда днем велся огонь боевиками.
«Чувства страха еще не было…»
Михаил Хрыков, пулеметчик РПК, 4-й роты 2-го батальона, гвардии рядовой:
– Когда к Рубежному подходили, заметил: что-то земля под ногами мелко вздымается. Да это же пули ложатся, по нам стреляют! Все – туда-сюда, кого-то ранило, суматоха пошла. За что-то прятаться стал. Сами стреляли – куда? Чего? Где? Впереди куча домов – откуда по нам стреляют? Водонапорная башня стоит – в нее разве попадешь… Стреляли по нам из автоматов калибра 5,45, одному парню нос пулей пробило, навылет: «Я и не пойму, – говорит, – что у меня с носом?» – «Дырка у тебя в носу!» У другого – звали его Сенька Малой – китель прошило, пуля вошла и вышла, он маленький, ему кителя по размеру не было, на пару размеров больше достался, как балахон.
Когда