Облачные дороги. Марта Уэллс
зубами. Чтобы отвлечься и хоть немного понять, куда держит путь Утес, он спросил:
– Почему ты не остановился в этой колонии по пути на восток?
– Двор Медного Неба всегда был небольшим. Я знал, что они, скорее всего, не смогут дать нам воинов. Мне нужно поговорить с ними по другому поводу. – Утес вытащил из мешка потрепанный темный сверток – Лун прежде принял его за тряпку, в которую был завернут котелок, но, судя по всему, это было одеяло. – И наставники сказали, что мне лучше полететь в Звездное Сияние. – Он вдруг призадумался. – Или в сторону Звездного Сияния? Наверное, они сказали «в сторону».
Лун вспомнил недавние слова Утеса о том, что для того, чтобы стать наставником, нужен особый дар.
– Наставники – это шаманы? – Ему часто не везло с шаманами. Они либо оказывались шарлатанами, либо сразу же начинали относиться к нему с подозрительностью.
– В основном предсказатели и целители, – поправил его Утес, расправляя на земле одеяло. Он лег на него и сунул мешок под голову вместо подушки. – Ложись, отдохни, – он похлопал по свободной половине одеяла, предлагая Луну лечь.
Лун не шелохнулся. Он все еще никак не мог понять намерения Утеса. Впрочем, о намерениях Илейн он тоже не догадывался.
– Я не стану с тобой спать. – Если это было проблемой, он хотел узнать об этом сейчас, до того как он проведет еще несколько долгих, мучительных дней, борясь со встречными ветрами.
Утес приподнял бровь. Его явно позабавили слова Луна.
– У меня есть правнуки старше тебя. – Он указал на белесую полосу на локте: – Шрам видишь? Он тоже старше тебя.
Лун недовольно прищурился и подумал, правда ли это. Он точно за этим не следил, но знал, что прошло приблизительно тридцать пять циклов смены сезонов с тех пор, как его семья была убита. Среди некоторых земных рас он считался стариком, среди других – юношей. Если Утес действительно был настолько стар, а Лун и правда принадлежал тому же виду, что и он…
«Если ничего не получится, то тебя ждет долгая и одинокая жизнь».
Он приблизился и лег рядом с Утесом. Одеяло выглядело потрепанным, но оказалось толстым и плотным. Лежать на нем было не мягче, чем на голом камне, но теплее. Повернувшись на бок, спиной к Луну, Утес сказал:
– Я постараюсь не облапать тебя во сне.
– Урод, – буркнул Лун. Ему бы хотелось фыркнуть и уйти в другой конец пещеры, но от Утеса даже в земном облике исходило почти столько же тепла, сколько от его крылатого обличья. Все еще злясь, Лун уснул.
Он спал до глубокой ночи, прижавшись к спине Утеса, пока тот не ткнул его локтем и не сказал, что пора лететь дальше.
Горы простирались до самого горизонта, но даже когда небо заволокло тучами и они полетели через холодный туман, набивавшийся им в легкие, как мокрая шерсть, они не сбились с пути. Лун всегда знал, в какой стороне юг, всегда чувствовал это нутром. И судя по тому, как уверенно Утес парил сквозь густые облака, ни разу не отклонившись от нужного направления, Лун решил, что и у него есть такая